Забыть тебя невозможно - Мария Высоцкая Страница 54

Я не видела его жену, не знаю, как она выглядит. Ничего о нем теперь не знаю. Все это одна большая тайна. Все его слова и чувства были ложью.

Данис заносит бокал, делает мелкий глоток какого-то алкоголя, не сводя с меня глаза.

У него даже взгляд другой. Более осознанный, словно не полгода прошло, а десятилетие. Он смотрит иначе. Без эмоций. Так, будто я ничего для него не значу, будто не шептал, как сильно меня любит, в спальне вот этого самого дома!

Наш выпускной. Сорок минут жизни. Только в эти сорок минут она и была, эта жизнь.

Люди, которые не могут быть вместе. Люди, которые верили, что дружат. Я верила. Я так искренне верила в нашу дружбу, но, вопреки всему, так сильно его любила. Люблю. Я до сих пор его люблю. Окончательно и бесповоротно, с самой первой встречи.

Какой друг? Смешно! Жизнь. Свет. Мое все. Без него холодно и одиноко. Без него невозможно, но приходится. Он женат. Он больше не мой.

Зачем он это сделал? Не понимаю. Боже, я последние полгода только и задаюсь этим вопросом — почему? Но ответа нет.

Стискиваю зубы. Теперь нужно собраться, взять себя в руки. Я обязана это сделать. Смотрю под ноги, а перед глазами раскадровка той самой ночи. В стенах вот этого вот дома.

Выпускной.

Мы счастливые, веселые, но уже тогда обреченные.

Знойное июньское солнце опаляет кожу. На мне белая рубашка, короткая юбка и гольфы, в которых можно спариться. Именно поэтому я бегу наверх, в комнату, чтобы переодеться.

Тогда я еще не знаю, что Кайсаров пойдет следом.

Его появление меня не пугает. Это волнительно — предстать перед ним в одном белье. А еще до дрожи желанно. Я много воображаю на этот счет. Мечтаю, чтобы он обнял не как друг, ночами фантазирую о его поцелуях, ведь за годы нашего общения он ни разу не прикоснулся ко мне как парень. Только как друг…

— Ты телефон оставила, — Данис, застывший в дверях, сглатывает. Вижу, как у него дергается кадык, и сама пошевелиться не могу.

Когда онемение немного отпускает, делаю небольшой шажочек Дану навстречу.

— Кинь на кровать, — отзываюсь уже более бойко и широко улыбаюсь. — Хорошо, что зашел, — стараюсь говорить как обычно. — Поможешь? — быстро натягиваю топик поверх лифчика без лямок и прошу завязать веревочки на шее.

Вижу, что у него зрачки расширяются. У моего непоколебимого Даниса такое лицо сейчас, будто он не верит в происходящее. Я и сама не очень-то верю. Возможно, я просто сплю и все это игра безумного воображения.

Когда теплые пальцы касаются моей немного влажной после душа кожи, вздрагиваю.

Затаив дыхание, примеряю его прикосновения. Вот бы обнял…

Всего лишь шальная мысль, проскочившая в моей бедовой голове, а щеки уже пунцовые. О чем я вообще думаю? Нужно взять себя в руки. Мы друзья, между нами ничего не может быть, хотя бы потому, что мой отец — генерал, а его — бандит…

Только вот дрожь никак не утихает, а ладони Даниса ложатся на мои плечи. Прикрываю глаза, стараясь насытиться крохами нежности.

— Катенька…

Горячий шепот опаляет шею, и я больше не могу с собой совладать. Прижимаюсь спиной к его груди, отпуская все за и против, — взвешивать будем потом. Ведь сейчас есть лишь он и я. Мы одни. Дверь в комнате закрыта, да и не ворвется сюда никто, все заняты празднованием окончания ученического рабства.

Такие горячие у него руки. Откидываю голову на мужское плечо и распахиваю веки.

Мы смотрим друг на друга всего лишь секунды, а потом случается взрыв.

Вселенная больше не кажется такой огромной, потому что есть что-то гораздо большее, мои чувства. Любовь, что сидит в сердце с самой первой встречи.

Теперь он меня обнимает, крепко прижимает к себе и, кажется, касается губами шеи. Надеюсь, что это не выдумка…

Я шокирована происходящим и тем, что вот-вот все может закончиться. Наверное, именно поэтому резко поворачиваюсь к Дану лицом. Ловлю его темный взгляд и поджимаю пальчики на босых ногах.

Привстаю на мыски. Теперь наши губы на одном уровне. Пара миллиметров, и они соприкоснутся.

— Нельзя, — бормочу еле слышно, и Кайсаров кивает.

Кивает, но, вопреки своим же установкам, притискивает меня еще ближе. Некуда уже, между нами и воздух-то с трудом просачивается.

Цепляюсь за его плечи, словно вот-вот рухну на пол, утону в пучине собственных страхов и противоречий, и только он сейчас удерживает нас на плаву.

В какой-то момент Данис обхватывает мои щеки ладонями, и я замечаю проскользнувшую на любимых губах улыбку.

Выдыхаю, прислоняя раскрытую ладонь к его груди в области сердца. Оно спокойное как море. Шумит, но не переходит на бег. Мое же вот-вот вырвется наружу, разворотив ребра.

Когда спина соприкасается с твердым покрытием, а все мое существо вопит от душевной боли, я иду ва-банк.

— Поцелуешь?

Заглядываю ему в глаза, а там мириады невыраженных эмоций. Скопившееся за годы тепло, трепет и желание. Томное, вот-вот готовое вырваться наружу.

Данис не спешит. Продолжает трогать меня. Гладит спину, шею, зарывается в волосы…

Расстегиваю пуговицы на его рубашке дрожащими пальцами, не разрывая визуального контакта. Понятия не имею, зачем это делаю. Просто так чувствую, вот и все.

— Кать, — выдыхает мое имя мне же в губы.

Хмурится, а потом… потом целует. Сначала едва ощутимо, слишком нежно. Но мне этого мало. Я цепляю зубами его нижнюю губу, и Дан тут же сильнее вдавливает меня в стену. То, что он возбужден, чувствуется прекрасно. Твердая плоть упирается мне в живот. Тянусь к ширинке и расстегиваю молнию на темных джинсах.

На мне топик и трусы, а еще непоколебимое желание быть с ним. Отдаться именно сейчас. Здесь. Потому что другого шанса может не быть.

Хочу с ним. Его. Никого больше.

— Мы не друзья. Совсем не друзья, — впервые признаю это вслух.

Так страшно это озвучивать, будто я сознаюсь в чем-то плохом, неправильном…

Слезы из глаз не заставляют себя долго ждать. Я реву молча, не издавая ни звука. Прижимаюсь к нему крепче, целую в ответ и ужасно боюсь того, что этот день закончится.

Дан приподнимает меня над полом, подхватывая под бедра. Развожу ноги широко в стороны.

— Я тебя хочу, — заявляю прямо в его лицо.

Данис стирает соленую каплю, скользящую по моей щеке. А я умираю. С ним и без него тоже. Дрожь порабощает тело, и лишь его слова придают сил.

— Катенька моя. Холодно, — выдает мне в губы, — так без тебя холодно.

— Я хочу с тобой, — ерзаю в его руках, чуть выгибаясь в спине. — Только с тобой.

Скольжу пальцами по вздыбленному члену и направляю его в себя. Как только головка касается половых губ, Дан тут же берет инициативу в свои руки.