Цена зла - Оливия Александер Страница 53

Ухмылка расплывается на его лице. — Я бы поспорил, что клиенты выстроились бы в очередь вокруг квартала, чтобы увидеть твое милое тело обнаженным на сцене. — Он притягивает меня к себе, и его ладони скользят вниз к моим ягодицам, обхватывая их. Похоже, его не волнует, что все на стоянке могут нас видеть. Когда я инстинктивно отталкиваю его руки, он хватает ими, притягивает меня ближе и хватает за задницу снова. — Я бы с удовольствием посмотрел, как ты танцуешь для меня, — рычит он мне на ухо.

И вот он здесь. До того, как мы уехали, он был просто мужчиной, разговаривающим с девушкой на своем байк, горячим байкером, который думал, что забавно, что я так не в курсе его жизни. Теперь он снова плохой парень. Дьявольский, манипулирующий преступник, который использует любую возможность, чтобы подчинить меня своей воле.

Моя голова взлетает вверх, паника охватывает меня при мысли о том, что он выставит меня на сцену обнаженной на всеобщее обозрение. — Спайдер, — растягиваю я. — Пожалуйста, даже не шути об этом.

Его ухмылка становится шире. — Расслабься. Я бы ни за что не позволил кучке похотливых придурков пялиться на то, что принадлежит мне.

И все же на прошлой неделе он привязал меня к дереву, чтобы половина его клуба могла полюбоваться.

Он снимает мою сумку с байка и толкает ее мне в руки, затем кладет руку мне на шею сзади и направляется к входной двери клуба.

— Скажи мне кое-что, — говорит он по дороге. Клиенты стоят в очереди, ожидая оплаты за вход, делая это достаточно громко, чтобы ему пришлось немного повысить голос. — Ты никогда не материшься, не пьешь и не куришь, и ни один мужчина никогда не прикасался к тебе до меня. Как может восемнадцатилетняя девушка, похожая на Джессику Альбу, оказаться такой нетронутой?

Я понятия не имею, кто такая Джессика Альба, но по его тону могу сказать, что она, должно быть, привлекательна, и что я должна знать это имя. Я также знаю, что я никак не могу ответить ему, по крайней мере, не всей правдой. Я уже дала ему больше, чем хотела бы, сказав ему вчера вечером свой возраст, но у меня не было выбора.

— Неужели у каждой девушки должен быть рот, как у моряка, и ей нравится, быть пьяной?

— Большинство в моем мире такие, сладкая.

Возле раздевалки он останавливает меня. — Подожди. Вот. — Он протягивает мне ламинированную карточку.

Я бросаю взгляд на то, что он мне дал. Это удостоверение личности с фальшивым именем, которым я пользовалась, Стефани Джонсон, и фотографией, которую он сделал вчера вечером у технаря MК, Рэта. Мой возраст — двадцать один, законный возраст для работы в месте, где подают алкоголь. Спайдер спросил мой возраст для удостоверения личности, очевидно, думая, что я достаточно взрослая. Он выглядел удивленным, когда я сказала, что мне восемнадцать.

— Держи это при себе все время, пока ты здесь. Власти расправляются с подобными местами за то, что они впускают людей, не достигших совершеннолетия. Если это место проверят, я не хочу, чтобы ты с ними разговаривала, но на всякий случай, если ты не сможешь отказаться от разговора, тебе это понадобится.

Я бросаю взгляд на карточку, но не успеваю ничего понять, прежде чем он кладет руку мне на плечо.

— И у МК есть несколько полицейских на зарплате, так что даже не думай рассказывать им что-нибудь о том, что происходит между нами.

Я вздыхаю, но заставляю свое лицо оставаться бесстрастным, кивая в знак согласия с ситуацией. Ему не нужно знать, что я все равно не пошла бы в полицию.

Снова просматривая карточку, я нервно облизываю губы. — И ты уверен, что никто не узнает, что это подделка, посмотрев на нее?

— Черт. — Он качает головой. — Ты такая правильная. Большинство женщин, которых я знаю в твоем возрасте, убили бы, чтобы получить фальшивое удостоверение личности. Ты что, дочь пастора или что-то в этом роде?

Я почти проглатываю свой язык. Он просто отталкивается от клише, которое объясняет то, что он считает моим ханжеством, но я не могу избавиться от ощущения, что он каким-то образом видит меня насквозь. Что его счастливая догадка означает, что он каким-то образом разгадает остальные мои секреты.

Невольно мои глаза закатываются от страха.

Медленная ухмылка играет с его губами. — О, ничего себе. Это так? — он запрокидывает голову и смеется. — Байкер-преступник и дочь пастора. Мне это нравится. — Он обхватывает мой затылок и притягивает меня к себе. — Мне будет так забавно развращать тебя.

Видите ли, отчасти поэтому я ничего не могу сказать этому мужчине. Помимо разоблачения моего прошлого, я знаю, что он с радостью использует все, что я ему скажу, против меня, если представится такая возможность. Теперь, когда он знает, он изо всех сил будет играть на моих страхах.

— Теперь я могу идти? — жалобно спрашиваю я его. — Мне нужно начинать свою смену.

Он усмехается мне в волосы, а затем отпускает меня. — Да. А что касается удостоверения личности, расслабься. Парень, который делал его, Рэт, лучший в своем деле.

— Хорошо, — бормочу я.

В раздевалке я быстро надеваю форму. Мои руки дрожат, когда я засовываю поддельное удостоверение личности в маленький кармашек сбоку юбки, который обычно используется для чаевых. Мысль о том, что кто-то проверяет мою личность, заставляет меня нервничать, и не только потому, что я окажусь в тюрьме, если они узнают, что я несовершеннолетняя, или потому, что они могут каким-то образом отследить меня до Колонии.

Я знаю, что большая часть того, что пасторы говорили нам о коррумпированности государственных учреждений, это сплошная ложь. Полиция вряд ли воспользуется любым возможным предлогом, чтобы бросить людей в тюрьму или обыскивать дома людей без всякой причины. Дядя Сэм не использует информацию о людях из правительственных баз данных, чтобы отслеживать каждое их движение, а Всемирная паутина — это не просто гигантский инструмент, используемый для наблюдения за людьми через шпионские камеры на их ноутбуках. Это была та самая чушь, о которой говорил Дэвид Гилд в своих проповедях. Я знаю, что все это было частью попыток церковного лидера запугать нас, чтобы мы поверили, что Колония нужна нам для защиты. Но после восемнадцати лет моей жизни, когда мне говорили, что мировым организациям нельзя доверять, мысль о том, что я столкнусь с вопросами от какого-либо органа власти, все еще пугает меня.

Кроме того, хотя нарушение закона может быть образом жизни для Спайдера, мысль о том, чтобы оказаться в тюрьме, наполняет меня ужасом.

Я с удивлением обнаруживаю, что Спайдер ждет меня в холле, разговаривая с одним из охранников. Я уже собираюсь надеть этот проклятый ошейник на шею, но он останавливает меня.

— Позволь мне. — Его глаза сверкают, когда он протягивает свою большую ладонь.

Я вздыхаю и отдаю ошейник.

Спайдер надевает кожаный ремешок мне на шею, застегивает его сзади, не торопясь. Его пальцы скользят по моей коже, пробегая по передней части ошейника, как будто он смакует это ощущение там.