В городе жестоких людей. Девочка из прошлого - Арина Александер Страница 52

Пускай, сидеть в четырёх стенах было и спокойно, но она знала, на какие меры пошел Денис, лишь бы добиться её защищенности. Это чувство безопасности было вырвано зубами, выбито из врагов окровавленными кулаками и Ксюша не могла не оценить эти жертвы. Была послушной, не перечила, исправно следовала всем инструкция.

Сказано сидеть и не высовывать нос — так и поступала, понимая всю серьёзность ситуации.

Сказано не ждать ночью — смиренно ложилась спать на огромной кровати среди разбросанных подушек и мысленно молилась Богу, прося уберечь, защитить, оградить. Не спала до утра, содрогалась от любого шороха в надежде выспаться, расслабиться и наесться, когда Денис будет рядом.

Теперь понимала, насколько ценным было присутствие Ольги. Ревность ревностью, соперничество соперничеством, а без неё хренушки бы Ксюха осталась с Ходаковым. И глазом не успела бы моргнуть, как улетела бы с Лилей в Тбилиси. Это даже не обсуждалось бы. И в этом случае Ольгина помощь оказалась неоценимой.

Чтобы не взвыть от безделья в четырёх стенах, занималась готовкой, даже если Денис не приходил. Приставленный к ней новый телохранитель не отказывался пообедать или протестировать на себе новые кулинарные шедевры. Правда, сначала дико смущался, не велся на её уговоры, мол, «не положено», «нельзя», «а вдруг Денис Леонидович узнает, что я ем на вашей кухне?» и так далее. А Ксюше было пофиг, как отреагирует его «Денис Леонидович». Не он сидит взаперти целыми днями. Да, она сама напросилась, но блин, в том, что Ромка отведает её стряпни, ничего страшного не было. Не выбрасывать же.

Вот так и существовала: в надежде на скорейшее разрешение ситуации готовила, болтала по телефону с бабушкой, Соней, Ирой, смотрела познавательные видюшки о первом триместре беременности и периодически обсуждала увиденное с Ромкой. Через пять дней бедный парень был в курсе коварного токсикоза, угрозы злополучных растяжек, нехватки витаминов и прочей, сопровождающей беременность, терминологии.

Знала, что помимо Ромы, у их дома караулит ещё как минимум пять человек. Чувствовала ли она себя защищенной? Нет. Только когда приходил Денис, обретала ощущение полной защиты. Он один стоил целой армии.

***

В среду Ходаков пришел под утро. Вот и наступил момент, которого он так боялся. Не получилось отвести угрозу, договориться мирно. Больше всего переживал, что Крутоголов каким-то образом узнает о Ксюшиной беременности и тогда не отвертеться. В один миг станет лакомым кусочком, способным поставить его на колени.

Пускай уезжает. Максимум пять дней — и всё разрешиться. Вчера убили его телохранителя. Устроили перехват на въезде в город и обстреляли внедорожник. Три человека получили ранения, тачка изрешечена. Больше не было смысла рисковать.

Ксюша так сладко спала, что желание прилечь рядом и зарыться носом в густую шевелюру отбросил сразу же. Пускай поспит, а то знает он себя: стоит только прикоснуться, как тормоза слетят напрочь.

Устало опустился на пол, привалившись спиной к стене, и с минуту наслаждался тишиной. Но как не старался абстрагироваться от происходящего, мысли всё равно бумерангом возвращались в исходную позицию, заставляя сердце гулко стучать в груди.

Коробило, выворачивало наизнанку от осознания, что его девочка так и не попала на прием к гинекологу. Не мог он её отпустить. Только не сейчас.

Оставалось надеяться, что на таком раннем сроке у неё не будет проблем со здоровьем, иначе… он не простит себя. Уже сейчас жалел, что проявил слабину.

Был зол на весь мир: на обстоятельства, против которых пер напролом, на неожиданную смерть отца. Как же всё было не вовремя.

Не заметил, как уснул, согнув одну ногу в колене. Когда же проснулся, за окном во всю светило солнце, а рядом, привалившись к его плечу, спала Ксюша. И настолько защемило сердце, настолько в нем заплескалась, полилась через край любовь, что против всех укоров совести понял одну простую истину — а не смог бы он без неё. Все эти пафосные заявочки, что стоило уехать, держаться на расстоянии — так и остались высокопарными речами. И дело не в обладании, не в принадлежности, похоти и страсти. Дело в самом простом и элементарном счастье находиться рядом. Когда спустя шесть лет обретаешь друг друга — начинаешь ценить каждый день, каждый час и минуту проведенную вместе.

— Ксюш, — позвал едва слышно, лаская губами висок, — просыпайся. Заболеешь ведь сидя на полу.

Она что-то неразборчиво промурлыкала, уткнувшись носом в его шею, и обняла за талию, продолжая тихонько посапывать.

Проклиная себя, начал исступленно исследовать губами её лицо, с жадностью скользя руками вдоль спины.

— Ммм, Денис, ещё чуть-чуть. — От его ласк не возможно не проснуться. Пребывая в полусонном состоянии, нежная и теплая, она податливо прильнула к нему, продолжая балансировать между сном и явью.

Не сдержаться, не устоять против её женственной чувствительности. В тот же миг она оказалась на нем, с широко-разведенными бедрами, принимая в себя изголодавшийся член. Их движения поспешные, рванные, лишенные прелюдии и разогрева, и одновременно мучительно медленные, неспешные, доводящие до головокружения. Они так разогреты чувственными прикосновениями, влажным скольжениям и посасыванием губ, что большего и не надо. Она так целовала его, что голова кружилась от нехватки кислорода. У неё же… у неё всё плыло перед глазами от его вездесущих рук, от поглаживающих бёдра пальцев.

Ксюша опускалась на него настолько чувственно, что дух перехватывало. Сжав с силой её ягодицы, размеренно вколачивался, поддерживая заданный девушкой ритм, и внутренне обмирал, понимая, что после этого наступит жестокая реальность.

Несколько глубоких вздохов. Ещё с десяток мощных сокращений сердца. Немножко обжигающего дыхания на шее и расплавленное от полученного наслаждения тело снова наливается силой. Хотелось бы понежиться в её объятиях, испить до последней капли, собрать губами остаточную россыпь мурашек, но… оставалось только сглотнуть, избавляясь от сухости во рту.

— Ксюш… — потер ладонями лицо, прогоняя остатки недавней неги и внимательно посмотрел на неё, тяжело вздохнув. Чувствовал себя скотом. Бессердечной, бездушной сволочью. Разве говорят об этом после столь чувственного секса?

— Да-а-а, — Ксюша то ли ещё не пришла в себя, то ли нарочно не видела его тревожности. Потом томно подняла глаза и… всё поняла. Сначала насторожила пробирающая до дрожи трепетность, с которой Денис прижимал её к себе, а потом и ставшее в один миг напряженным тело. Рука застыла в его волосах, затем безжизненно опустилась на каменные плечи. — Пора, да? — внутри разлился холод, прогоняя недавний жар. Будто выскочила на улицу в январские морозы полностью раздетой. — Ну, не молчи! — сжала тонкую ткань футболки, впиваясь ногтями в стальные мускулы. Голос осип от сжавших горло эмоций. — Мне нужно уехать?

Денис смотрел на неё задумчиво-отстраненный взглядом, собираясь с мыслями.

— Нужно, — согласился мрачно, подтверждая её догадку. Не думал, что будет настолько сложно. Неизвестность убивала. Сейчас уже не отступиться, не свернуть с выбранного когда-то по дурости пути. За свое стоило бороться до конца. Проявить сейчас слабину — значит стать мишенью в будущем. — В обед за тобой приедет человек Артака и поможет спрятаться. Когда всё закончится, я найду тебя и мы вместе поедем в Тбилиси.