Поверишь в любовь? - Наталия Романова Страница 52

Девушка смотрела, как мужские ноги в носках с изображением жизнерадостных поросят везде, кроме той части, что выглядывала из кроссовок — там была скучная, тёмно-синяя расцветка, — двинулись к Насте. Остановились рядом, отодвинули ногу в кремовом носке в сторону, вклинив большую ступню между маленьких женских.

Ник поправил Настины волосы, собрав их заново в хвост, а она закрыла глаза и млела от простых, невинных движений, пару раз облизнув губы.

— Ты должен злиться, — виновато пробурчала Настя.

— Я злюсь, — тихо ответил Ник. — Злюсь, Стася, но от моей злости ничего не изменится, не стоит давать ей волю.

— Я не специально забеременела! — воскликнула Настя и уставилась на Ника. Неужели он мог подумать, что она всё подстроила? Да, она слышала, так поступают некоторые женщины, но ей, Насте Веселовой, зачем это?!

— Я злюсь на то, что ты не сказала о задержке, когда я спрашивал. На то, что ты приехала, перепугала до смерти, а следом отключила телефон. Злюсь и понимаю — ты маленькая трусливая девчонка, Стасенька, бурно реагировать на твоё поведение глупо с моей стороны.

— Но я не знала о задержке. Считала от последних месячных, а это… в общем…

— Понял, — Ник усмехнулся. — В общем-то, ещё в больнице Горно-Алтайска стало ясно, что это не менструация, поэтому и спрашивал, но ты была убедительной, пришлось поверить.

— И что теперь? — девушка вздохнула и посмотрела на Ника.

— Многое зависит от тебя, Стася, — Ник уселся рядом с Настей, близко-близко, она чувствовала его дыхание, это дезориентировало.

Настя не могла подобрать слов, правильно выразить свои сомнения, страхи, надежды. Не могла даже толком сформулировать их для себя. Аборт она передумала делать, а вот решиться рожать не могла. Абсурдная ситуация, глупая, именно в ней зависла Настя, как в густом киселе, без возможности пошевелить руками или ногами.

— Сама-то ты что хочешь?

— Не уверена, что хочу ребёнка… — призналась Настя, как в самом большом грехе своей жизни.

— Мало кто в девятнадцать лет хочет детей, — Ник улыбнулся. — Особый сорт людей, чаще женщин, как правило, воспитанных в традициях жесточайшего патриархата, когда девочка с рождения не видит иного пути для себя, кроме материнства и замужества.

— И как ты к этому относишься?

— Никак не отношусь. Кто-то в Будду верит, кто-то друид, а кто-то детей начинает рожать в шестнадцать, потому что «пора пришла». Каждый по-своему с ума сходит, ко мне это не имеет отношения. Стася, не хочу тебя пугать последствиями аборта, произносить страшные научные термины, уговаривать родить во что бы то ни стало. Всё, что я хочу на данный момент — чтобы ты взяла паузу и подумала, время есть.

— А ты хочешь ребёнка?

— Почему нет? — Ник улыбнулся. — Стасенька, мне тридцать два года, я хочу семью, детей, и хочу этого с тобой. Если это случится сейчас — отлично. Если позже — тоже хорошо. Знаешь, очень просто тебя убедить и даже принудить рожать, но я всё же настаиваю на доброй воле и твоём осознанном решении.

Настя вздохнула. Осознанное решение… Как же она далека от любого решения, не то что осознанного.

— Всё-таки, что мы будем есть? — Ник вернулся к холодильнику.

— Картофель есть? — спросила Настя.

— Есть, — Ник кивнул.

— Пожарю картошку, а ты пока сходи за солёными и маринованными огурцами, и за халапеньо маринованным.

— Ты меня пугаешь, — Ник рассмеялся в голос. — Почему бы и нет — акриламид, углеводы, повышенный гликемический индекс, всё такое вкусное!

У Насти засосало под ложечкой при мысли о маринованном халапеньо с жареным картофелем. Пугающие слова о гликемическом индексе она пропустила мимо ушей.

— Халапеньо не забудь! — крикнула она вслед Нику и принялась чистить картошку, заранее им выданную.

Под ногами крутился Серенький, тёрся и громко мурлыкал, прося ласки. Девушка задумалась, с кем остаётся котейка, когда Ник на сутках или в командировках. По кухне разносился запах жареного картофеля. Так же Настя обнаружила в холодильнике свежие огурцы и помидоры, и хоть аппетита они не вызывали, в отличие от своих солёных собратьев, сделала салат для Ника.

— Серенький, ты голодный? — девушка нагнулась к коту и почесала между ушей.

— Муррняу, — произнёс Серенький, явно соглашаясь.

— Интересно, чем тебя кормит хозяин?

Настя огляделась. В холодильнике ничего похожего на кошачью еду не оказалось, пришлось заглянуть в шкафы и на полки, отметив про себя, что запас круп и консервов был на редкость большой и разнообразный. При желании Ник мог не выходить из дома месяц, питаясь рыбными консервами, зелёным горошком или тушёнкой. И этот человек рассказывал ей про калий в кураге и сетовал на канцерогены в жареном картофеле. Наконец нашлась упаковка корма, с огромной кошачьей мордой на этикетке и пояснением, что корм для кастрированных котов с малой активностью. Серенький возбуждённо дёрнул хвостом и замурчал ещё громче, втираясь в ноги Насти с такой силой, что казалось — уронит.

— Держи.

Девушка насыпала немного корма в кошачью миску, ещё раз скептически осмотрела упаковку и решила погуглить название. Судя по запасу провизии, Ник мог и Серенького кормить чем попало… Настя мало понимала в котах, в их питании, но термины «профессиональный корм» или «корм экстра-класса» откуда-то знала, и что-то ей подсказывало — то, что с аппетитом трескает Серенький, вовсе не «экстра-класс» и может сказаться на здоровье хвостатого.

Тишину квартиры разрезал звонок, Настя вздрогнула и подошла к двери. Ник ушёл со своими ключами, вряд ли бы он звонил. Она посмотрела в глазок, с той стороны двери стояла женщина. Возраст и внешность было не разобрать, но молодая, это Настя видела чётко. Женщина ещё один раз нажала на звонок, а потом, к удивлению Насти, достала ключи и открыла дверь в квартиру, как к себе домой.

Настя отступила от двери, смотря на зашедшую. Трудно было определить её возраст, точно старше Насти, скорей всего ровесница Ника. Рыжая, полноватая… По сравнению с Настей полноватая, особенно в области бёдер и живота, грудь скрывала широкая блузка с рукавами «летучая мышь».

— Здрасти, — женщина уставилась на Настю. Курносый нос с крупными веснушками сморщился, она отошла на пару шагов назад, словно с такого расстояния ей удобнее рассматривать Настю, и окинула любопытным, оценивающим взглядом с головы до ног.

— Здравствуйте, — ответила Настя, прищурив глаза.

— А Ник дома? — женщина встряхнула рыжими волосами.

— Никодим Игнатьевич вышел в магазин, — отрезала Настя. — Я передам, что вы приходили.

— А? Да… — женщина смотрела в удивлении, даже немного ошарашенно за спину Насти, где на плите стояла жареная картошка. — Передайте, вообще, он должен знать о моём приходе, но вы уж передайте.