Звезда телерекламы - Стенли Морган Страница 51

— Не приедет, одна туристка заболела. Сейчас сидит и ждет приезда врача. Увы, мой друг, такова наша курьерская участь. В конце концов, нам ведь платят не за то, чтобы мы спали с девушками.

* * *

Однако вернемся к вечеринке. На следующее утро мы с Патриком поехали в Пальму, и в девять часов уже сидели в центральной конторе. Обставлена она была со вкусом, в кадках и кашпо красовались тропические растения — я с удивлением отметил, что уже привык к ним.

Три машинистки уже были за работой, резво барабаня по клавишам. Войдя, Патрик послал им воздушный поцелуй и довольно игриво пожелал доброго утра.

Сидевший за заваленным бумагами столом худощавый молодой испанец при виде нас приподнял голову.

— Доброе утро, Альберто, — жизнерадостно поздоровался Патрик и кивнул в сторону двери с табличкой "Управляющий". — Он там?

— Да. Вы к нему?

— Да, — вздохнул Патрик.

Альберто заговорщически подмигнул нам, встал, постучал в дверь и вошел. Пару секунд спустя он вернулся и важно кивнул.

— Заходите.

Уолтер Пейн оказался маленьким плюгавым человечком, из тех, что дюжинами просиживают в английских пабах, а по субботам гоняют в травяной хоккей. Плохо подстриженные волосы свисали набекрень, прикрывая один глаз. Тонкий въедливый рот, как мне показалось, скривился при нашем появлении ещё больше. Я терпеть не могу таких типов, и возненавидел Пейна с первого взгляда.

Он с мрачным видом поднялся, вяло пожал мне руку и проскрипел:

— Рад с вами познакомиться, Тобин.

Махнув, чтобы мы садились в кресла, он воткнул в рот трубку и порылся в кипе бумаг.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Ну что, обосновались в Магалуфе? Номер нравится?

— Э-ээ, дело в том, что я остановился не в гостинице. Я переехал на квартиру.

Воцарилось оскорбленное молчание. Пейн пожирал меня крохотными глазками. Потом хрюкнул:

— Почему?

— Дело в том, что номер мне не понравился, и я решил переехать.

— Когда? — рявкнул Пейн.

— Вчера.

— Кто вам разрешил?

Ну что ж, подумал я, настала пора определиться, на каких условиях отныне и впредь мы будем вести разговор. Уступишь такому субъекту хоть полдюйма и — пиши пропало. Я решил не уступать мистеру Уолтеру Пейну ни пяди. В конце концов, я ведь всегда мог просто врезать ему по физиономии, а следующим самолетом улететь в Лондон. При одной мысли об этом, на душе у меня просветлело.

— Никто мне не разрешал, мистер Пейн. Просто мне не понравился предоставленный мне номер, вот и вся недолга. Филип Ардмонт сказал мне ещё в Лондоне, что у меня есть выбор — гостиничный номер или квартира. Я предпочел квартиру.

— Но вы отдаете себе отчет, что должны хотя бы поставить мистера Ардмонта в известность? Ведь ему придется покрывать часть ваших расходов на проживание. Кроме того, нам необходимо официально объявить руководству отеля "Пальма", что вы не будете проживать там.

— На все это потребовалось бы десять дней, — сказал я, незаметно подталкивая ногой Патрика.

— Вполне возможно. Бумаги пришлось бы отослать в Лондон, а потом дождаться их возвращения. Но ведь это совсем не важно…

— Для меня — очень важно. К тому времени понравившуюся мне квартиру уже могли бы сдать кому-то другому.

— Все равно, Тобин, у нас есть определенные традиции, собственный кодекс правил, которым вы обязаны следовать. Мы не можем допустить, чтобы каждый из шестнадцати курьеров устанавливал свои порядки…

— Послушайте, мистер Пейн, — процедил я. — Давайте не будем передергивать. Я вовсе не анархист, который пытается подорвать четкую систему правил, выработанную Ардмонтом. Вся моя вина состоит в том, что я переехал. Давайте сделаем вид, что я по-прежнему живу в отеле, а минуту назад впервые уведомил вас о своем намерении перебраться в отдельную квартиру.

Пейн метнул на меня уничтожающий взгляд. Руки его мелко задрожали.

— Мне не нравится ваше поведение, — выдавил он, помолчав. — Вы плохо начинаете, молодой человек.

Патрик прокашлялся.

— Уолтер, это моя вина…

— Ничего подобного, — перебил я. — Он сказал, что я должен сперва получить разрешение Ардмонта, но я поддался порыву и не послушался.

Пейн поджал губы и обвел нас взглядом.

— Хорошо, Тобин, пришлите мне все сведения о вашей квартире, и я подам заявку по установленной форме. — Он придвинул мне какие-то бумаги. — Вот списки расселения на ваших первых туристов, которые прилетают в субботу. После того, как всех расселите, верните эти списки сюда в понедельник вместе с недельным отчетом. Хорошо, на этом у меня все. Можете быть свободны.

Выйдя на улицу, Патрик присвистнул и рассмеялся.

— Здорово ты его отбрил. Мне показалось, что он подавится от злости.

— Жуткая скотина. Мне уже приходилось с такими сталкиваться, но я твердо решил, что раболепствовать ни перед кем не стану.

— Ты молодчина. Я уверен, что отныне он тебя зауважает… хотя, с другой стороны, наверняка станет вынашивать планы мести.

— Бога ради. Работать я буду на совесть, если же Ардмонт захочет меня уволить — упираться не стану. И уж тем более не стану огорчаться из-за какого-то занюханного сморчка.

— Ты попал в точку. Этот замухрышка страдает острым комплексом неполноценности. Он и раньше был довольно желчным и противным, а теперь стал просто невыносим. Наши курьеры его на дух не переносят. Ладно, пес с ним… Давай уж воспользуемся нашим приездом и заглянем в гараж. Пора подыскать тебе какой-нибудь драндулет.

Я остановил свой выбор на "мерседесе". Не слишком шикарном, но вполне приличном. Пятилетней давности. Внутри и снаружи автомобиль сверкал, да и движок был в прекрасном состоянии.

— Отличный выбор, — похвалил Патрик. Особенно его привлекло широкое заднее сиденье. — Да, брат, тебе есть, где развернуться. В моей особенно не повольничать. Только, бога ради, не забывай, что здесь правостороннее движение. А теперь, езжай в свои отели проверять списки, а я займусь своими старичками. Перед обедом жду тебя в своей берложке — попьем пива.

В Магалуф я добрался без приключений — мне уже приходилось ездить по правой стороне в Португалии, когда я снимался в телероликах. В списке моей первой партии оказалось шестнадцать персон. Десятерых из них требовалось поселить в "Сан-Винсенте", а остальных — в "Польенсе". Прилет банды ожидался в субботу вечером, в пять минут одиннадцатого. Я тщательно изучил список, высматривая одиноких девиц. Из всех кандидатур мое внимание привлекла семья Мак-Лейш, в составе которой числилась одна мисс, а также некие мисс Томпсон и мисс Лаундес. Семья забронировала себе номера в "Сан-Винсенте", а обе одинокие мисс — в "Польенсе". Возраст в анкетах не указывался, но все старше двадцати одного года.