Золушка для сицилийца - Анна Штогрина Страница 50

Спустилась вниз, держа в руке маску.

Посыльная Орсино сделала мне вечерний макияж — хищный и яркий. При этом умело подчеркнула матовой помадой контур губ и выразительно накрасила глаза. Волосы она предпочла не поднимать в высокую прическу. Но и с распущенными идти я отказалась. Поэтому стилист заплела мне косу на один бок. Вплела в волосы нити жемчуга и послабила все узлы, придав прическе легкой небрежности и сексуальности.

Платье Орсино передал мне очень странное. Белоснежный шелковый корсет с тонкими брителями на плечи и многоярусная юбка ниже колен, делали меня похожей на невесту. Невеста для Дракулы — мафиози. Очень иронично.

Росси разговаривал по телефону в холле. Он был одет в черный смокинг. На шее у него была завязана белая шелковая бабочка в тон моего наряда. И я неохотно отметила, что мужчина выглядел шикарно, даже на человека стал похож. В своей холодной аристократической манере он обернулся ко мне, словно почувствовал мое приближение. Замер, наблюдая, как я спускалась по лестнице. Я чувствовала себя под прицелом его орлиного взгляда, как Золушка, спешащая на бал. Которую заметил мистический принц потустороннего мира. А скорее король — порока и смерти.

Росси смотрел на меня до того момента, как я не спустилась с самой последней ступени. И в его стальном взгляде мелькнула вспышка хищного азарта. Словно он оценил свой товар и предвкушает выгоду.

— Ты красивая, — выдал он скупой комплимент. Сбросил вызов, не дослушав речь абонента и подал мне локоть, чтоб я оперлась.

— Орсино, зачем мне нужно сопровождать тебя на карнавале? Ты ведь знаешь, что я не хотела бы попадаться на глаза Брунетти, — спросила я, когда мы сели в лимузин.

— Я так хочу. Они должны знать, что я отберу у них все. И их бизнес, и их женщину, — холодно отчеканил мужчина.

Орсино был явно болен желанием власти. Охватить весь мир. Подчинить себе всех, сломать конкурентов любыми аморальными способами. И в этой его безжалостной мании терялась основная суть жизни. Мне было жаль его в тот момент. Ведь таким бездушным людям всегда мало. Денег, влияния, крови. Они заложники своей жадности. Потребности разделять и властвовать.

— Я никогда не была женщиной Брунетти. Ни Арманда, ни Дарио. Им плевать на меня, — я пожала плечами и отвернулась к окну. Мы подъезжали к городу и его ночные огни привлекали мое внимание.

— Ошибаешься, Мария. Арманд тебя до сих пор ищет. А Дарио точно знает, что ты у меня. Он торгуется за твою свободу, — ровно произнес мужчина. А я напряглась.

— Что значит, торгуется?

— То и значит. Ты мой товар, Мария. И я сегодня покажу тебя обоим Брунетти. Кто даст больше, к тому и уйдешь…на время, конечно. Пока я их не убью. Говорить этого тебе им не стоит. Тогда я не смогу освободить тебя.

Он говорил обыденным равнодушным голосом, словно считал меня своей союзницей. Я начала нервно теребить цепочку клатча.

— Почему нельзя меня просто отпустить? Воюйте себе на здоровье. Вы ведь как то справлялись до моего появления, — упадническим голосом промолвила я.

Губы Орсино тронула едва заметная насмешливая улыбка.

— Зачем вести открытую войну, если можно воспользоваться биологическим оружием? — выдал он свои мысли.

— Вот и потравили бы друг друга, не впутывая меня. Я простая переводчица и хочу спокойной жизни. А не всех этих боев, — пробормотала я в ответ, больше себе, чем этому бездушному тирану.

— Если ты будешь препятствовать моему плану, я сам тебя убью, — скучным, но многообещающим голосом проговорил Росси. И почему то появилась острая уверенность, что он не шутит.

В центр Рима мы не въезжали, проехали по объездным узким улицам. Миновали дорогу на Ватикан и снова очутились на загородной трассе.

Я со скучающим видом в который раз вспоминала свою прежнюю жизнь. Как там интересно поживает мой муженек? Догадывается ли Игорь, что мной торгуют, как товаром мафиозные доны? Или продолжает в моей квартире рубиться в приставку и не заморачиваться о пропаже жены?

С Викой я тоже не связывалась с того момента, как Дарио выкрал меня из клуба. Увел из под носа перспективного ухажера. Может подруга написала заявление в полицию о моей пропажи? Гордей Иванович уже наверняка уволил меня с работы. По сути, возвращаться мне было некуда. Никаких материальных или ценных накоплений у меня не имелось. Квартира, в которой спокойно жил Игорь, под прицелом сицилийских бандитов. Кто то из людей Брунетти может до сих пор следить за входом и ждать моего появления в ней.

Было очень страшно оказаться в двадцать восемь лет без кола и двора. Одной в чужой стране, где каждый день мне угрожает опасность.

— Надень маску, Мария, — голос Орсино вывел меня из тяжелых раздумий. Я подняла с колен тонкое белое кружево по краям возле висков оттороченное пуховыми перьями и украшенное мелкими кристаллами Сваровски.

Росси небрежным жестом протянул футляр с украшениями. Открыл бархатную крышку, и я ахнула от сияния бриллиантов. Ожерелье и серьги, еще браслет. В этих безделушках была заложена стоимость небольшого острова в Тихом океане.

— Не вздумай чудить. За тобой будут присматривать мои люди. Я не дарю тебе эти украшения, поэтому не старайся сбежать, — напомнил мне бандюган очевидные вещи.

— Понятно. А я уж подумала, что ты расщедрился, — глупо хохотнула я. Но мужчина воспринял мой юмор с присущим ему холодом. Я вообще заметила, что мафиози плохо понимали шутки. И все время были какие то напряженные. Видно у них все мыслительные процессы протекают медленно и вяло, в вязкой крови невинных жертв. Их возбуждают и веселят только разговоры про смерти, наркотики и деньги. Какой то очень узкий круг интересов!

Сияя как новогодняя елка, под руку с самым опасным доном мафии Орсино Росси, я вошла на роскошную огороженную террасу дома Медичи ди Марианно Паолоретти. На террасу, которая больше напоминала современный аэродром. Окруженную вековыми пиниями — соснами гигантами, что накрывали своими широкими шапками все сумрачное небо. И вдоль боковых тропинок огороженную миндальными деревьями, где вальяжно прогуливались все сливки итальянского бомонда. Мужчины и женщины в роскошный вечерних туалетах сияли похлеще звезд на небе. Блеском дорогих украшений с натуральными камнями, аурой нерушимой власти и богатства.

Разглядывая приглашенных гостей мне стало дурно. Ком в горле подкатывал дрожью и скручивал спазмами желудок. Потому как я — единственная в этом черном море мигрирующих олигархов и их спутниц, была в белоснежном платье. Все дамы были наряжены исключительно в черное. Бархатные и шелковые платья в пол, открытые плечи и спины, пышные и узкие юбки. Но все — неизменно черное!

Только я — белая ворона в стае черных птиц.

Да, пофиг! Пошли они все к черту! К тому самому, которому они поклонялись, эти богачи, что смотрели на меня с нескрываемым интересом из прорезей своих масок!

Я — белый лебедь среди воронья!