Я – сосуд для Альфы - Ана Сакру Страница 50

До ужаса нереально все, но мне неожиданно не больно. Просто внутренности выворачивает, будто они лишние. Наркотический дурман. Вокруг меня суета, но я словно наблюдаю за ней из аквариума. Душа ускользает вместе с выворачиваемым наизнанку телом. Поднимаю расфокусированный взгляд на белую стену передо мной. На ней распускаются сюрреалистичные узоры, дрожат и исчезают, чтобы возникнуть вновь. Или это просто разноцветные пятна вспыхивают перед глазами?

Вдруг главным цветом становится янтарь. Я цепляюсь за него, как за круг утопающий. Жаркие губы целуют мой влажный висок, жесткая ладонь прикладывается к щеке.

— Ты такая молодец, Мару, — шепчет Джер тихо, а для меня как в набат бьет. Его голос- моя единственная реальность сейчас, — Моя храбрая девочка.

— Сейчас, фрай Ансгар, — слышится голос профессора сзади. Кажется, что где-то очень далеко.

Но Джер медлит.

— Помнишь, ты хотела стать настоящей волчицей? Сейчас нужно еще чуть- чуть потерпеть, и ты будешь, Маррру. И у нас все будет хорошо… Ты готова?

— Да, — сиплю я, прикрыв глаза.

Обещанная боль меня совсем не пугает. Я плескалась в ней сутки, уже не помнила, как бывает по- другому. А в данный момент мое тело буквально выворачивает наизнанку. Что такое по сравнению с этим какой-то укус.

Ооо, как я ошибалась! Джер крепко обнял меня, притягивая за шею. Но я только потом поняла, что это не от избытка чувств, а чтобы не смогла вырваться. Поцеловал шею у основания, проведя языком по пульсирующей венке. А дальше я истошно взвыла, потому что мне показалось, что он пытается вырвать кусок моей плоти. Тело пронзила острая режущая боль, заставившая биться в судорогах. Сознание вскипело в агонии, перед глазами все померкло. Еще и низ живота скрутило от невероятного распирания. Я слышала только собственный крик, раздирающий прокушенное горло. Но постепенно и он начал исчезать. Пульсирующая боль оглушала, закладывая уши. Вопль сквозь вату. Стальная хватка Джера, удерживающая мое трепыхающееся тело, руки врачей, бесцеремонно лазающие у меня между ног.

Момент какого-то дикого напряжения, и низ живота отпускает, затапливая меня облегчением, словно пробка вылетает из шампанского. Реальность тут же спасительно меркнет, отпуская меня.

* * *

Окружающие запахи ударяют в ноздри. Джер точно рядом, я его сразу чувствую. И еще какой-то нежный парной аромат, так похожий на его. Сердце заходится в эйфорической пляске. Не может быть! Это…

Хлопаю глазами, едва разлепляя их, и тут же встречаюсь с янтарным взглядом волка. Джер улыбается как-то невообразимо тепло и протягивает руку, чтобы убрать налипшую на мой лоб прядку.

— Привет, — хрипло произносит Ансгар, а потом опускает взгляд мне на грудь. Я повторяю за ним и застываю, видя кокон из пеленок у себя на животе. Это он так пахнет. Это он! На глаза наворачиваются непрошенные слезы, но я их даже не замечаю. Тянусь дрожащими руками к маленькому комочку, поднимаю повыше и вижу сморщенное красное личико, еще опухшее, сонное, не отошедшее от пережитого. Из горла вырывается то ли смех, то ли стон. Инстинкты устраивают вакханалию в груди, затапливая чувством всеобъемлющей любви, которую просто невозможно вынести. Любви и облегчения. Целую спящего сына, измазывая его собственными слезами.

Джер склоняется к нам, обнимая своими крепкими руками, зарывается носом мне в макушку. Я чувствую его улыбку, запутывающуюся в моих волосах.

— Профессор сказал, что все прошло просто идеально. А ты переродилась в очень сильную волчицу. Еще ни одного родишь, — произносит волк довольно.

Я даже плакать перестала.

— Забудь об этом, — отшатываюсь в страхе от этого извращенца, — Я вообще не уверена, что в нашей интимной жизни теперь будет что-то кроме минета, Ансгар. От греха подальше.

Я говорю совершенно серьезно сейчас, а Джер начинает заливисто хрипло смеяться. Конечно, это не его сутки скручивало как на дыбе. Пришел тут на все готовенькое. Толкаю его кулаком в живот, начиная злиться. Но волк перехватывает мою руку и прижимает ладонь к своей груди, так, что я чувствую, как быстро бьется его сердце.

— Все будет, как захочешь, Мару, — произносит вдруг очень серьезно, — Всегда.

Я проглатываю вновь подступающие слезы. Я ему верю.

КОНЕЦ