Клетка - Елена Рейвен Страница 49

Неделя в этом райском уголке пролетает, как одно мгновение. Никогда ещё до этого я не чувствовала себя такой свободной. Море, сплошной релакс, когда не надо вставать и бежать куда-то на работу, теплое южное солнце и жаркий секс с мужчиной. И пусть я продолжаю втайне скучать по совершенно другому идиоту, с Михаилом мне приятно. Сегодня последний вечер, который мы проводим в этом райском уголке. Сижу на пляже и смотрю, как солнечный диск медленно тонет в океане, окрашивая его в багряно-красный цвет.

“Цвет крови” — некстати посещает меня ужасная мысль.

— О чем задумалась? — Миша целует меня в макушку и опускается рядом на песок.

— О том, как здесь хорошо и как мне не хочется уезжать в холодную Москву.

— В этом и прелесть подобных вылазок, милая, чтобы сменить не только место, но и широту, и из зимы оказаться в лете.

— Мне было очень хорошо здесь, — поворачиваюсь к мужчине и прижимаюсь к его плечу головой. — Отдых действительно был полезен для души и тела.

— Твоё тело создано для этих мест, Ева, — он знает моё настоящее имя, потому как мы проходили контроль, но продолжает называть сценическим именем. И меня это вполне устраивает. Как и легкая дрожь тела, когда мужчина проводит ладонью по моей ноге и выше. Физиология не имеет ничего конкретного с чувствами, это я уяснила и теперь, как никогда, понимаю мужиков, которые позволяют себе трахаться, испытывая чувства к совсем другой.

— Пойдем в бунгало? — поднимаюсь с песка и тяну за собой мужчину. — Песок слишком плохо сказывается на качестве секса.

— Ах ты, маленькая развратница, — смеется Костин и поднимается следом за мной, а после подхватывает меня на руки и несет в дом.

Последняя ночь в этом месте наполнена нежностью и страстью, а уже утром мы вылетаем в российскую столицу.

Возвращение из лета в зиму происходит резко, как и понимание, что все, что было на острове, можно забыть, как яркий сон.

— Миша, скажи, должна ли я ещё что-то вам с Татьяной? — спрашиваю, когда самолет уже совершил посадку в Домодедово.

— О чем ты, милая?

— Не притворяйся, тебе это не идет. Я спрашиваю, должна ли я ещё спать за те деньги, что ты заплатил в тот раз?

— Чтобы ты знала, мне пришлось ещё доплатить, чтобы тебя забрать на Мальдивы. Так что нет, ты не должна ни клубу, ни мне.

— Отлично, это я и хотела услышать, — беру его руку в свои и слегка сжимаю. — Спасибо тебе за этот отдых.

— Тебе спасибо, милая, для меня этот отпуск тоже был волшебным.

Подаюсь вперед и целую его в губы, с горечью понимая, что без чувств куда проще и легче состоять в каких бы то ни было отношениях. И пусть у меня ни разу не поджимались пальцы на ногах от одной только улыбки Миши, пусть не кружилась голова от его поцелуев, но и не болит сейчас в груди от расставания.

— Я подвезу тебя, — он улыбается, проводя пальцем по моему подбородку. — И надеюсь увидеть тебя в клубе, где ты сама согласишься быть со мной, а не потому, что кому-то что-то должна.

— Может быть, — улыбаюсь и откидываюсь на спинку сиденья. — Я же кроме, как танцевать, ничего толком не умею.

— Теперь у тебя есть возможность учиться, ведь всё, что ты заработаешь, станет твоим.

— Ты прав, Миша.

Мы выходим из самолета, и прямо на посадочной полосе стоит автомобиль. Холод просто собачий, особенно в сравнении с райским местом в Тихом океане.

— Или если хочешь, я мог бы…

— Нет, извини, отпуск — это отпуск, а жизнь — это жизнь.

— Но имей в виду, что я дважды предлагать не буду.

— Договорились, — улыбаюсь и сажусь на заднее сиденье мерседеса.

— Так куда везти?

— Вешняковская, дом тридцать девять.

— Слышал? — спрашивает Михаил у водителя, и когда тот отвечает согласием, поворачивается ко мне. — Так я увижу тебя в клубе?

— Да, может, не сегодня, но с завтрашнего дня я вернусь на работу.

— Тогда я заеду завтра, — произносит Михаил уже возле моего дома.

— Как пожелаешь, — подставляю губы для поцелуя, а после выхожу из машины, забирая у водителя свою сумку.

— До завтра, милая, — произносит мужчина в открытое окно.

— До завтра, — посылаю ему воздушный и направляюсь к своей квартире.

Коридор. Лифт и снова небольшой холл. Поворот ключа — и резкое напряжение во всем теле. В ванной комнате горит свет. А на полу в прихожей — мужские кроссовки.

“Неужели меня всё же нашли прихвостни отчима? Или это грабители? Как жаль, что у меня нет с собой оружия, хотя бы той “пукалки”, что я нашла в доме Мамбы. Мамба. Александр Ворошилов. Саша.”

При одном лишь мысленном произношении его имени у меня в груди опять появляется эта боль. Мне снова хочется вернуться на острова, где получилось выкинуть из головы всю боль и любовь хотя бы на неделю. Прислоняюсь к стене и прикрываю глаза, решая, как лучше поступить: сбежать отсюда и из коридора вызвать полицию, или же неслышно пробраться в спальню, где за дверью припрятана двухкилограммовая гантель. И какой-то черт дергает меня выбрать второй вариант. Неслышно стаскиваю с ног угги и на цыпочках, спасибо нескрипучему полу, тихонько пробираюсь в спальню. Там, не включая свет, достаю гантель и, крепко ухватив, направляюсь к ванной комнате. Приоткрываю дверь, и тут мне на плечо опускается рука.

— Прив… — не слушая, с размаху бью незваного гостя по голове и только потом оборачиваюсь. Ворошилов медленно сползает по стене на пол, лишившись сознания.