Демон желания для девственницы - Александр Верт Страница 49

− Ка-ко-го?.. — спросил я по слогам.

И тут я понял. Какой же я идиот. Если я обманул Люца, то конечно же он сделал свой ход. Просто так он никогда не отставал, но почему так быстро? Как?

− Что б тебя архангелы распяли, − прорычал я едва слышно и побежал вниз к своей машине, потом вспомнил, что она слишком заметная, стал ловить такси. — Мне вон за той машиной, − сказал я, указывая на автомобиль, в который села Алиса.

Таксист-женщина сразу поплыла и была готова вести меня хоть на край света. Мне того и надо было, потому что если Люцифер заманил Алису в ловушку, то непременно сделает все, чтобы от нее избавиться, а хваленые архангелы, божьи выродки, конечно же, не придут ее спасать. А я… не знаю, что я могу против Сатаны, но хотя бы попытаться стоит, когда-то ведь я мог уложить его голыми руками на лопатки и не важно, сколько тысяч лет прошло с тех пор. Мышь − моя! Никому ее не отдам!

Я быстро понял, куда мы едем, а еще сразу ощутил, что движемся мы в нужном направлении. Не хотел Люцифер, чтобы я туда явился, всей своей сутью не хотел, даже на реальность влиял. Я на всех светофорах застревал в городе, а за городом машина вдруг заглохла. Моя ласточка улетела в лапы к чудовищу, а я как идиот бил кулаком чужую машину.

− Ну не волнуйся, миленький, − щебетала мне таксистка. — Я ее сейчас починю, и вообще, разве не хочешь уединиться на заднем сидении и подождать эвакуатор…

Она говорила что-то еще, все более переходя на томный тон, а после и вовсе схватила меня за пиджак. В этот миг я начал почти ненавидеть свою сущность.

− Не хочу! — ору я на нее. — Мне нужна моя Алиса!

У меня даже голос внезапно оказался другой, не тот мягкий голосочек, который придумала мне Алиса. Из меня внезапно вырвался голос того Айтвариса, что был готов идти против долга. Того что шел в бой с огненным мечом и получил прозвище «Красный змей», тогда еще без пошлого подтекста. Того Айтвариса, которому не надо было заглядывать под юбку, чтобы пред его силой преклонялись.

Я оттолкнул перепуганную женщину и просто пошел по дороге. Нет, побежал, сопротивляясь нежеланию Люцифера.

− И куда мы так бежим, змееныш? — спросил у меня демон Мамон, преградив путь.

Он был здоровым, совершенно отбитым на голову и сильным. Настолько сильным, что это ощущалось на расстоянии. Я даже шаг назад сделал, но тут же шагнул вперед, демонстрируя, что меня не напугать.

Люди все куда-то подевались. Поселок весь затих, и даже ветра не было. Ни одна птица не подавала голос, а от Мамона буквально пахло злобой. Его Люцифер, наверно, душами кормит, только чтобы он походил на такого зловещего цепного пса.

− Лучше уйди, − говорю я ему.

− А то что? Что ты мне сделаешь, инкубишка? Презерватив на мой меч натянешь? — со смехом спросил Мамон и выхватил из ножен за спиной мой двуручный меч. Когда-то мой.

− Сука, − коротко ответил ему на это я.

Красный металл заблестел и вспыхнул пламенем. Оружию было плевать, для кого оно создано. Теперь его питал Мамон, а я даже не уверен, что смогу к нему прикоснуться, не опалив себе руки, но я не отступаю, видя, как над домом, где наедине с самим дьяволом осталась моя Алиса, сгущаются тени.

− Не твое это дело, Мамоша, − говорю ему я. — Просто отойди.

− Мне разрешено тебя убить, так что…

Он взмахнул мечом, и мне пришлось отпрыгнуть, потому что я ничего не могу ему сделать, разве что камень с дороги схватил и запустил ему в голову. Так, от злости, от нежелания сдаваться.

− Точно убью! — взвыл Мамон, когда камень ударил ему по лбу.

Маленький такой камешек, но в его пустой чугунной башке явно зазвенело.

− Демона убьешь? — спрашиваю я.

Драться с ним бесполезно. Мне даже ткнуть в него нечем, потому я решаюсь на безумство − отвлечь его, разозлить, заставить потерять контроль и добежать до забора, там уже как-нибудь − до Люцифера. Не просто так он хочет меня туда не пустить, а Алису я ему не отдам. Лучше уж самому умереть.

− Хотя тебе что, ты ведь многих демонов уже убил, не так ли? — спрашиваю я у Мамона, зная, что именно он убивал всех несогласных с властью Люцифера. Это не могло его не задеть.

− Порву, − взвыл Мамон и внезапно выбросил вперед руку.

Я следил за мечом, не успел даже понять, что случилось и как. Вокруг моей ноги обвилась черная цепь и опрокинула меня на песок. Вместо дороги тут было песчаное месиво с мелкими камнями, и именно по нему Мамон протянул меня с особым наслаждением.

− Молись, инкубишка! — потребовал он. — Богу нас выплюнувшему молись!

− Да пошел ты! — крикнул я, совсем видимо голову потеряв.

Надо мной стоит главный убийца Люцифера, мясник ада, тварь беспощадная, с огненным мечом в руках, а я в цепях у его ног и еще нарываюсь, но я не могу… не могу иначе!

− Чтоб ты сдох, бычара тупоголовая!

Заявив это, я пнул свободной ногой Мамона − куда уж попал − швырнул ему в лицо фантиков от конфет из кармана и откатился в сторону, собираясь избавиться от цепи.

Фантики были отборные. Конфеты я люблю, особенно леденцы, фантики от них липкие, гадкие, а я их всегда в карман бросаю, чтобы не на пол − привычка дурная. А теперь я эти фантики ему кинул, вместо плевка в рожу. Немного магии и они заклеили ему все лицо, хуже гадких насекомых, а я из другого кармана смазку достал и на цепь. Ну что поделать, если у меня только такое безобразие в карманах валяется. Хороший инкуб всегда должен иметь смазку на крайний случай, потому что все бывает, например, цепи надо размягчить. Да, это так должно было сработать, но Мамон справился быстрее. Он как-то содрал с одного глаза фантики и дернул цепь, опрокидывая меня на песок.

− Хана тебе.

Он взмахнул мечом, и тут я был вынужден просто проститься с жизнью, потому что мне никак не уйти от него, никак не увернуться, не избежать удара.

«Прости, Алиса», − подумал я и все же закрыл лицо руками, пусть хоть эта красота, ею созданная, не пострадает. Может, если я сейчас умру, он и не тронет Алису, зачем она ему? Да, незачем, просто чтобы никто и никогда не смог изменить свою жизнь. Получи я прощение, хотя я в него не верю, но если… то в рядах его сторонников сразу возникнут сомнения, придет смута. Много кто захочет полюбить человека и заслужить свободу. Да и вообще, любить человека − это признать, что мы неправы были тогда! А мне плевать на все это − на интриги, на зло, на власть Люцифера и гнев отца, хотя я все равно ему направляю последние мысли.

«Ты ее защити. Она же не виновата ни в чем. Пожалуйста».

Я делаю вдох, считая его последним, и слышу удар двух металлов.

− Вставай! — буквально приказывает мне знакомый голос блондинистого пернатого гаденыша — Розеиля.