Принцесса и Ястреб - Ева Миллс Страница 48

– Проси.

В ответ я только сильнее сомкнула челюсти, пропарывая ему руку до крови, рот наполнился теплым металлом, меня затошнило.

Ворон не стал повторять дважды и, натянув меня изо всех сил три-четыре раза, кончил. Потом похлопал меня по заднице, как хорошую кобылу и вышел, бросив напоследок только:

– У тебя там юбка немного помялась.

Я едва успела привести себя в порядок и умыться, как пришел Кай. Избегая его взгляда, я выдавила улыбку, и он сразу забеспокоился.

– Что-то не так? Что случилось?

– Я… Да. Нет. Ворон.

Я была готова ему открыться, рассказать правду – и будь, что будет – но Кай заполнил паузу первым, заговорил – и момент был упущен.

– Не обращай внимания на Ворона, Шелли. Он злится, что ушел на второй план и в отместку задирает тебя.

"И еще как дерет"

Но вслух другое сказала другое:

– У него правда такой исключительный нюх?

Кай серьезно кивнул.

– Правда. Он может разложить любого на запахи, как парфюмер – композицию. И при необходимости будет идти по следу, как ищейка и догонит. Я наблюдал за этим несколько раз – поверь, зрелище не для слабонервных.

Я нервно рассмеялась:

– То есть, если я решу от тебя сбежать, ты просто пустишь в погоню Ворона? У меня нет никаких шансов.

– Никаких. – Кай улыбался губами, но не глазами. – Я надеюсь, тебе никогда не придется спасаться от Ворона, но если вдруг, то помни – убегай по воде.

Валет пик

Никогда еще победа не была такой горькой. Он хотел выплюнуть ее Каю еще в самый первый раз, рассказать в подробностях, как стонала под ним его шлюха Гатинэ, как ворочала задницей, пристраиваясь поудобнее.

Но почему-то не рассказал.

Ощущая на костяшках вкус ее зубов, он то и дело вспоминал, как страстно она сопротивлялась и как сладко сдалась.

Его давно никто не ненавидел, и он успел забыть, что настоящий враг дает больше, чем плохой друг.

Но теперь он вспомнил.

Много лет прошло с тех пор как он чувствовал, что живет, а не просто наблюдает жизнь.

Он пришел к ней второй раз просто чтобы доказать себе, что первый был случайностью, что ему понравилось исключительно от новизны, что она самая обычная девка с самой обычной дыркой. Но когда она выставила в его сторону тот нож – держа его действительно умело, Ворон признал это – он впервые захотел ее не только потому, что хотел Кая, но саму по себе.

И сейчас он изумленно признавался себе, что хочет ее еще раз.

С Шеленой ему не нужно было притворяться. Она видела насквозь его черное, высохшее сердце, никогда в ее отвращении не было лживого притворства, ни разу она не посмотрела на него добрее, чем на кусок дерьма, прилипшего к подошве. И все равно текла от его прикосновений.

Отбрасывая прочь все те искусственные, никогда не требующиеся мужчинам примочки в виде ласк, нежностей и поцелуев, так ожидаемых дамами и которые необходимо выполнять, поддерживая репутацию искусного любовника, с ней он мог быть тем, кем был: диким Вороном, опасным хищником, убийцей и насильником.

Ирония была в том, что последний раз он испытывал такое только с Каем и, после недолгого размышления Габирэль склонился к выводу, что такая месть гораздо изящнее той, что он задумал изначально.

Трахать девчонку, которую трахает он, слизывать его пот, запах, вкус с ее сосков, вагины, наполнять ее собой, чтобы Кай, целуя ее, на самом деле ласкал его…

Это было прекрасно.