Медленнее, ниже, нежнее… - Татьяна 100 Рожева Страница 44

Анатолий Михайлович снова осушил рюмку и остановил на мне тусклый взгляд.

– Ну, мы, собственно, подошли к сути разговора. Я хочу, чтобы моя книга была о том, что меня волнует в этой жизни – о созидании, о правильном образе жизни, о воспитании, о литературе, о боге, о душе, о мире. Главное, что это должно быть творчество! И для меня и для тебя!

– Главным героем будете Вы? В книге будет сюжет или это будут мысли вслух? Вы себе уже представляете что-то конкретное?

– Конкретного пока нет. Я живу по системе Наполеона, ввязываюсь в драку, а там посмотрим… Я приглашаю тебя в свой загородный дом на эти выходные. Отдохнем, пообщаемся, у меня там сауна, бассейн, все есть, в общем. Узнаем друг друга лучше, будут конкретные мысли. В пятницу приезжай к пяти, отсюда поедем. Здесь всего сорок минут дороги. Договорились?

– Что мне взять с собой?

– Ничего. У меня все есть.

– Ну, чего-то может не быть? – засомневалась я.

– В моем доме не может чего-то не быть! У меня есть всё! – отрезал Анатолий Михайлович, – у меня даже зубная щетка есть новая для тебя! – он ухмыльнулся в усы и потер руки: – Ну, я, кажется, заморил червячка.

– Я тоже. Спасибо.

– Пока не за что, – крякнул он, вставая. Кожаные штаны повисли на заднице и коленях сдутыми пузырями. Он подтянул пузыри за пояс и обнял меня за плечи, но, дойдя до коридора, просматриваемого цветными курицами, убрал руку.

В пятницу я столкнулась с Анатолием Михайловичем у двери конторы нос к носу. Он был в наброшенной на плечи бобровой шубе до пола. Две охранных курицы топтались рядом. Одну из них перекосило большим черным портфелем, который она держала в руках.

– О! Молодец! Не опоздала! Уважаю пунктуальность! – похвалил меня Анатолий Михайлович. – Так! Ну, всё? Ничего не забыли? – по-хозяйски спросил он. – А портфель мой где?

– Держу, – отозвалась перекошенная.

– Зачем держать? Поставь его!

– Я подержу лучше! А то забудем, как в прошлый раз!

– Ну всё, пошли! – скомандовал Анатолий Михайлович.

Все подошли к большому черному внедорожнику. Выскочивший водитель принял из скрюченных пальцев охранницы портфель.

– Мы назад с тобой! – распорядился Анатолий Михайлович, и кивнул охранницам: – Идите, идите, холодно! Всё, до понедельника, девочки!

– Хороших выходных! – хором ответили девочки, продолжая стоять с выражением: «на кого ж ты нас покидаешь!» на лицах. Или мордочках? У куриц что вокруг клюва? В общем, на них.

– Мы заедем в один магазин по пути, – предупредил Анатолий Михайлович. – Аннушка масла не нашла.

– Теперь она должна его еще и найти, прежде чем пролить? – удивилась я.

– Я масло тыквенное кушаю на завтрак, а она его не нашла, хозяйка у меня в доме. Я ее Аннушкой величаю, по-булгаковски…

По небольшому магазинчику с названием «Мегамаркет» Анатолий Михайлович перемещался, по-царски подметая пол бобровой шубой. Тележкой управлял водитель.

– Я у них заказываю тыквенное масло. Для меня специально привозят в десятилитровых банках. Я же помалу– то не беру.

– А что вы с ним делаете?

– Ем! Там столько полезных вещей для мужчины, который хочет оставаться мужчиной.

Он обнял меня, уже никого не стесняясь. Водитель привычно деликатно ушел вперед. Анатолий Михайлович навалился на меня бобровым телом, пытаясь поцеловать.

– Уже? Даже без масла? – остановила я его.

– Женщины с чувством юмора обычно хороши в постели, – проворчал он, и усы его приподнялись.

Девушка с бейджем «Юлия» долго искала ключи от витрины с алкоголем. Анатолий Михайлович выказывал нетерпение, обмахиваясь полой шубы. Когда ключи с извинениями нашлись, он перенес всю витрину в тележку к уже находившейся там банке тыквенного масла.

– Нам больше ничего не надо? – спросил он у водителя.

– Все, что вы сказали, уже купили. Если только еще что-нибудь, – отчитался водитель.

– Нет, пока хватит.

В машине он придвинулся ко мне:

– Мы едем в дом, который я строил по собственному проекту. Там еще не всё доделано как планировалось, но, в общем, я доволен. Ты все сама увидишь.

Бетонная граница забора между тяжелым ночным небом и пустым ноябрьским лесом огласилась лаем и мужским голосом из сторожевой будки:

– Тихо, тихо, Малыш! Это хозяин!

Человек в телогрейке открыл ворота в большой освещенный двор перед четырехэтажным домом, в котором стали загораться окна. «Малыш» оказался огромной черной псиной, произносившей «вау» радостным басом. Распахнув шубу, Анатолий Михайлович по-хозяйски пошел к входу. За ним водитель нес пакеты и портфель.

Нас встретила полная темноволосая женщина в розовом халате, с юркими глазками и счастливым лицом и сутулый мужчина, тоже улыбавшийся. Женщина развела махровыми руками и запричитала:

– Ой, наконец-то! Ай, как хорошо! Отец ты наш! Приехали! Вот радость– то!

– Здравствуй, здравствуй, Аннушка! – приобнял ее Анатолий Михайлович. – Это Татьяна. Моя гостья. Познакомьтесь.

– Танечка! Ой, как хорошо! – перекинулась на меня Аннушка, – проходите, скорей! Стол уже накрыт, и бассейн готов и сауна! Ждем вас, родные наши! – Она кинулась в ноги Анатолию Михайловичу, помогая ему разуться. Он поочередно подставлял ей туфли. Потом скинул ей на руки шубу. С мужчиной поздоровался за руку:

– Здорово, Вить!

– Здравствуйте, Анатолий Михайлович! – поклонился тот. – Все готово. Как всегда. Я вам сегодня нужен?

– Нет, нет, ты свободен. Ступай.

– Я буду у себя.

– Да, да, хорошо.

В сопровождении кудахтающей Аннушки мы прошли в помещение с зимним садом, фонтаном, витой лестницей наверх, большим стеклянным столом и светлыми диванами. Предназначение этого помещения было не понятно. Если зимний сад, то зачем стол? Если диваны, то зачем фонтаны? Если зеркала и лестница, то зачем тазик с водой? Анатолий Михайлович вдавил себя в самый большой диван. Аннушка рухнула к его ногам, подтащив тазик с водой, и принялась обмывать и массировать ему ступни, не переставая кудахтать. Ее полная фигура, казалось, не должна была выдержать такую позу. Махровый розовый зад надулся гигантским бутоном на фоне фонтана. Я присела на соседний диван.

– Танечка, вам обмыть ножки? – спросила снизу женщина.

– Ой, нет, спасибо.

– Иди сюда, посиди со мной, – позвал Анатолий Михайлович. – Не стесняйся. У нас это ритуал. Много лет уже. Аннушка у меня золото. Сейчас закончим и пойдем ужинать, – он похлопал ее по рыхлой щеке.

Она, расплывшись в улыбке, поцеловала ему голень.

В столовой массивный стол держал гору еды на толстых лакированных ногах. Его окружали три деревянных стены с окном и внутренней дверью и одна стеклянная, выходящая к бассейну. Хозяин расположил на отполированной лавке живот и взялся за запотевший графин.