Питбуль для училки - Галина Чередий Страница 43

С Бобровыми я толком и поговорить не успел. Пересеклись около салона продажи сотовых – сразу озадачился Лене телефон подобрать.

– Слушаю вас, – хмуро глянул на братцев и вернулся к изучению витрины, одновременно посматривая через стекло на Лену в кафе.

– Михаил Константинович, мы отказываемся от этого задания, – угрюмо пробухтел Алексей.

– И честно сообщаем, что будем всячески препятствовать, если вы его перепоручите еще кому-то, – поддакнул ему Александр.

– Что? – опешил я, но тут засек Свана и его торпед и стало не до того.

Ломанулся, парни следом без вопросов. Включились в ситуацию без единой просьбы и указания. Вот толковые же, что за дурь только себе придумали? Разберемся.

Пока я волок гондона, возомнившего себя чуть ли не хозяином города, он еще плевался угрозами и пенился. Но я навещал ему интимным шепотом, как отошли подальше, что знаю о том, как он эпично по жизни скрысятничал и обобрал своих же во время последней отсидки. Спасибо способному раздобывать самую наисекретнейшую инфу Андрюхе, вот же талант у мужика, дай ему бог. Собрать по кусочку, по полслова, по фактику то тут, то там, сложить паззл – и вот он, убойный компромат, что любого ох*евшего в корень бандюка покладистой зайкой, дрожащей за свою жопу, делает. Пока Лена увлечена была отбором кандидата, Андрей мне по-быстрому рассказал интересные факты из биографии криминального типа авторитета. Конечно, живых свидетелей того – дружбы задушевной и взаимовыгодной Свана с тюремным начальством – не осталось. Ведь не просто он постукивал – мелко это для него, а по весьма обоснованному подозрению организовал налет с кучей трупов и с исчезновением очень немаленького общака банды Корнева, с которым тогда и сидел на одной зоне. А это охереть какой наглостью надо обладать, и никто из бандюков на такое не отважился бы. Ведь за такое потом с того света достанут и накажут, что в аду вздрогнут. Начальник той зоны и два его заместителя резко уволились, по состоянию здоровья, ага. А Сван, выйдя на свободу, внезапно забогател. А вот Корень не вышел. Несчастный случай в тюремном гараже приключился. И начальник с его замами, что сто пудов тот налет и осуществили, долго не прожили после выхода Свана. Слабое здоровье же у всех, ну да. Особенно когда одному чем-то по башне на рыбалке, второй паленым коньяком траванулся, а третий с лестницы неудачно навернулся. Короче, вроде бы следов нет, подзачистил все, но шила в мешке не утаишь. И если привлечь настойчивое внимание авторитетных в определенных кругах человечков к общей картине странных обстоятельств, то жить Свану останется недолго и жизнь эта будет ох какая несладкая. Потому как, по слухам, в том общаке были бабки не только Корневских. А еще некоторых очень серьезных людей. А таким людям не нужна железобетонная доказуха с экспертизами и показаниями, как нашему самому гуманному в мире суду. Им и четко озвученной логичной схемы с прикрепленными к ней трупами хватит. Вот и сдулся Сван мгновенно, зыркнул только на меня раз с ненавистью, но даже хавало не раскрыл с «за базар ответишь» или «п*здец тебе теперь». Эта подлая кошатина знает, чье сало сожрала и что за одно подозрение будет. Придут, сначала поспрашают братки, как они умеют, вдумчиво и тщательно, а потом и казнят показательно, так, чтобы больше никто себя до хрена хитрее всех не возомнил еще долго.

Лену в моих руках еще трясло, и успокоиться она смогла, только когда я позвонил самому Лаврову и он бодро отчитался лично ей, что вот они уже все погрузились в его машину и выехали в город, подозрительных объектов и преследования не ожидается. Сван, видно, козырь с пацаном как последний наметил. Тоже хоть и скот каких поискать, но догоняет, что мать за своего ребенка горло зубами перегрызет и ненавидеть по гроб жизни будет. Никогда такое не прощают. А при его положении в жизни и окружении пытаться создать отношения с люто ненавидящей его женщиной все равно что в петлю башку сунуть.

– Все, успокоилась? – спросил я у Лены, как только сбросили вызов.

– Миш! – она прижалась ко мне вся, завсхлипывала. – Страшно-то как!

– Да чего там страшного, маленькая? – скорчил я из себя неперешибаемого оптимиста. – Все нормально уже. Делов-то пять минут, сама же видела.

Ловил взгляды Бобровых, что деликатно топтались в нескольких метрах от нас, и читал там, что брехливое я создание. И еще понимание, что брехня эта правильная. Женщины и дети не должны жить и бояться. И нормальные мужики не должны. Они действовать должны, чтобы их женщины и дети не боялись. Бояться – удел всяких мразей, что обидеть кого-то норовят, уверовав в свое силовое превосходство и безнаказанность. И эту их веру нужно уничтожать быстро и эффективно. И вот это в моем понимании правильная картина мира. Да, я в курсе, что утопичная. Но если бы я не был уверен, что возможная, то никогда бы не пошел работать в органы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– А если Георгий все же отомстить захочет? – Пицца в тарелке Лены безнадежно остывала, она никак не могла успокоиться, все выглядывая Лаврова с Федором, с которыми договорились встретиться прямо тут.

– Не захочет. – Я посмотрел на Бобров, что сидели напротив и корчили почти достоверно беспечные рожи. – Лен, ты веришь, что я владею ситуацией?

Спросил придурок, промухавший слежку и допустивший, что этот мудила вообще смог к ней приблизиться и заговорить.

– Да, – она явно ответила честно, но счастливее от этого выглядеть не стала. Страх – сложно поддающаяся контролю эмоция, способная отравлять тебе существование, даже если есть все логические обоснования не бояться.

– Давайте, рассказывайте, – велел я Бобровым, и оба, как по команде, глянули на Лену.

В другое время я не стал бы посвящать в такое, но здесь у меня был некий хитрый умысел. На то, что она переключится на ситуацию с Оксаной и это ее чуток успокоит до того момента, пока я смогу без помех заняться ее полным успокоением.

– Елена Валерьевна – коллега и приятельница Оксаны. И непосредственно вовлечена во все, так уж вышло. Ее фамилия Крупенина, – добавил я, чтобы до насупившихся Бобров совсем уж дошло. Пока Крупенина, так и кололо язык. Но полную волю этому бескостному органу мужику стоит давать разве что между женских ног.

– Ох…бана! – шумно вдохнул Алексей, поерзав на стуле. – То есть это ее мужа нам…

– Захлопнись, Леха! – одернул его Александр, став еще мрачнее, пока Лена недоуменно смотрела на нас, но молчала. – Михаил Константинович, при всем уважении, но мы не будем больше голову Ксюхе дурить и подставлять потом, и если еще кому поручите это – зае… – он покосился на Лену, – покалечим всех, уж не обессудьте.