Ты меня (не) купишь - Лея Кейн Страница 42

Положив одну руку на живот, она смело кивает на Фару и спрашивает:

– Этот? Как зовут хоть?

Фарик медленно встает из-за стола и ошарашенно выдыхает:

– Чех, ты совсем охуел? Она же пузатая!

– И что? Родится – отправишь в какой-нибудь аул баранов пасти. Итальянцы-то будут думать, что от тебя снесла. Пятки тебе лизать будут.

Он нервно чешет затылок, оглядывая Лучиану.

– А она сама-то согласна?

– Господи! – закатывает она глаза. – Да мне вообще ровно: Фаза, Фара, Фака, Мака, Шашлык, Машлык… По мне, так вы все на одно лицо.

Я едва сдерживаю улыбку. Шаман вышиб бы мне мозги за такое.

– Слушай, Чех, ты зла не держи, но нет охоты. От кого она беременна? Родится чернокожий или блондинистый, и как я его за своего выдам? Наша семья традиции соблюдает. У нас «прабабка нагрешила» не прокатит.

– Фарик, себе хуже делаешь, – отвечаю, взглядом его в тиски зажимая. – Припечет – с Шаманом сами ко мне приползете. Тоже отказать могу.

– У тебя предложение с подвохом.

– У вас обычно тоже, – улыбаюсь уголком губ. – Так что? Берешь Лучиану в жены с итальянским приданым? Учти, дважды предлагать не буду. Женихов на примете уйма. Локти кусать будешь, упустив золотую жилу.

– Бля, Чех, да меня аташка прямо за юртой похоронит. Не могу я так. Традиции, понимаешь?

– Как хочешь, – бросаю ему и обращаюсь к Фазе: – Убери ее.

Даже не поворачиваясь к Лучиане, он фыркает:

– Пшла.

– Ой, а понтов-то, – цокает она языком и нарочно хлопает дверью.

Фарик, рухнув в кресло, двумя глотками осушает кофейную чашку.

– Слушай, Чех, ты в курсе, что у вас самая сумасшедшая семейка из всех, что я знаю?

– Да, моя сестра как раз в дурдоме оттопыривается, – подтверждаю я. – Думаю, она была бы рада породниться с Шаманом. Но не могу же я настаивать. Согласен, Фаза?

Тот медленно поворачивает ко мне голову и цедит:

– Мне так же ровно, как и вашей племяннице, босс. Если позволите, я бы за Артуром съездил. Пора бы уже.

– Распорядись, чтобы Фархата проводили. А сам задержись на минуту. Ну, Фарик, надеюсь, без обид? – Мы встаем, и я пожимаю ему руку, пока Фаза созванивается с охраной. – Согласись, предложение-то выгодное.

– Не спорю. Но не могу. Пойми и меня.

Да я знал, что ты не согласишься, болван узколобый! Главное – наживку заглотил.

Когда он выходит, я сажусь обратно в кресло и сосредотачиваюсь на Фазе.

– И что это было? – спрашивает он.

– Я что-то не то сказал? Ты не вмешивался. Я подумал, что все идет как по маслу.

– Нет. В том-то и дело, что у вас каждая фраза была выверена. Готовились же?

– От тебя ничего не утаишь, – усмехаюсь. – Знал я, что хер он возьмет Лучика в жены.

– Тогда зачем этот цирк устроили?

– Двух зайцев одним выстрелом убить решил. Фарик отказал мне. Выходит, когда Шаман придет ко мне (а он придет рано или поздно), я тоже откажу. На этом наш с ним союз прекратит свое существование, и Роман Алексеевич Чеховской будет чистеньким перед законом. Это первый заяц.

– А второй?

– Котя.

– Босс, вы человек умный, непростой, но сейчас себя как ребенок ведете. Что вы вынюхиваете? Мою причастность к беременности вашей племянницы? Я же не дурак. Вижу, к чему клоните.

– Я о тебе ни слова не сказал, – подмечаю, сощурившись. – Ты бы до такого не довел. Не из трусливых. Но ты же, сука, знаешь, от кого она беременна!

Молчит. Смотрит в упор и молчит, скотина!

Подаюсь вперед, скрещиваю пальцы и шиплю:

– Благородство – вещь хрупкая. Любого можно взять за яйца и заставить пойти на сделку с совестью. Твои слова. Помнишь?

– Досадно, что ваша вера в мою преданность поколебалась, босс. – Фаза встает и распрямляет плечи. – Кому бы я ни служил, как бы меня ни ломало, одно остается неизменным – я делаю все во благо той семьи, с чьей руки кормлюсь.

– Возможно, именно это меня и пугает. Ты же маньяк, Фаза.

– Открою вам небольшой секрет. Влад Люков планировал убить Еву. Сейчас она его жена и мать их общего сына. Потому что однажды я ослушался его и сделал так, как посчитал лучшим для Люковых. Служа Чеховским, я не питаю прежних иллюзий, но я все тот же сторонник целостности семьи. Спросите, почему? Может, во мне еще живет мальчишка, рано оставшийся без матери и вынужденный хорошее впитывать не от отца, а от чужого человека – Артема Никитича. У меня не было своей семьи. Но вам этого не понять. Вы ее имеете, оттого и не цените. Как часто вы звоните отцу и спрашиваете его о здоровье? Вы поддерживаете тесные отношения с братом? Интересуетесь, как там ваша новорожденная племянница, названная в честь вашей покойной мамы? Вы навещаете сестру? Вы в курсе, каково вашему зятю за решеткой, куда вы упрятали его за убийство, которое он не совершал? У вас такая огромная семья, но так мало места для нее в вашей жизни. Вы игрок, этого не отнять. Но не играйте родными. Можно заиграться и всех потерять. А одиночества вы не вынесете.

– Закрой пасть, – цежу сквозь зубы.

– Виноват, – отвечает он. – Если позволите, я бы поехал за Артуром. У него первое занятие в клубе Городецкого. Да и мне не мешает кулаками помахать.

Щенок! Намеренно Городецкого припомнил. Ничем его не взять. Врасплох не застать. В глаза смотрит, сканирует и в мозгах ковыряется. Если выживет и от криминала отойдет, то отменным психологом станет. Говорит мало, но метко.

– Смойся с глаз, Фаза.

– Есть, босс. – Он разворачивается, но я все же останавливаю его.

– Скажи, я этому Коте доверять могу?

– Нет, – четко отвечает он и уходит прочь.

Вот так новости! Спасибо, Фаза! Теперь меня только Бабочка спасет от сумасшествия.