(Не) папа для моего малыша - Майя Бессмертная Страница 42

Даниил

*****

Голова невыносимо раскалывается и меня начинает подташнивать. Пытаюсь перевернуться на другой бок, но понимаю, что отчего-то матрас на моей кровати стал жёстче бетона, а конечности меня совершенно не слушаются.

Странно.

Превозмогая адскую боль в затылке, приоткрываю левый глаз и моментально сажусь.

Чёрт, теперь понятно, почему моё ложе именно сегодня показалось мне жёстче обычного — я и вправду лежу на бетонном полу! Из постельного белья — у меня какая-то рваная тряпка тёмно-зелёного цвета, которой бы даже моя горничная постеснялась мыть в доме пол. А руки и ноги связаны верёвками!

Судорожно оглядываюсь в поисках людей и понимаю, что в этой комнате я совершенно один.

Так. Спокойно. Нужно оглядеться.

Сглатывая комок, стоящий в горле я обвожу взглядом полутёмную комнату. Ремонта здесь нет абсолютно никакого. Из обоев — что-то допотопное, горчичного цвета в жуткий цветочек. Если бы меня тотчас вырвало на эти стены — никто бы не заметил особой разницы. На полу — голый бетон, нет даже досок. Окно забрано тёмной тряпкой, которая служит чем-то вроде шторы, и сквозь мелкие дыры в ткани пробиваются ласковые лучики света.

Это ж какой сегодня день?

Был вечер субботы, когда я собирался отправиться в глухую деревушку за Мариной, а потом… Какой-то амбал просто похитил меня и… Наверное, ударил меня по голове чем-то. Не зря же сейчас она у меня просто раскалывается на две половинки.

Если судить, что солнце пробивается в комнату, то, скорее всего, уже воскресение. И, наверное, уже не утро, а что-то ближе к обеду.

Мебели в комнате нет никакой. Абсолютно. Значит, она всё же не жилая, а используется, скорее, как карцер для особо непонятливых, в данном случае — меня. Но крови на стенах нет — уже хорошо.

Значит, есть шанс остаться в живых.

Прекрасно.

Глухая тёмная дверь преграждает мне путь к отступлению.

Сгруппировавшись, я пытаюсь встать. Правда, со связанными ногами и руками это плохо получается, к тому же после травмы головы я ощущаю лёгкое головокружение.

Осторожно выпрямляюсь в полный рост, пытаясь прыгнуть по направлению к окну, и тут же неловко падаю на пол, как мешок с картошкой.

Замок на двери моментально щёлкнул.

— Очнулся?

Злобный рык тут же прогремел над моим ухом.

Я попытался повернуть голову, чтобы посмотреть на собеседника, но тут же, получил пинок в живот. Острая боль парализовала моё дыхание. Неловко дёрнулся, инстинктивно приняв позу эмбриона.

— Лежи, не двигайся.

Острый, как тысяча клинков приказ прозвучал в темноте, и тотчас в комнату влетело какое-то эмалированное ведро. Оно со стоном ударилось о пустую стену и задрожало.

— Вот. Это тебе вместо туалета.

— Но я даже встать не могу!

— Меня это не касается. Приказано тебя не кормить и не поить. Босс приедет — сам во всём разберётся.

Шаги начинают удаляться, и я понимаю, что верзила вот-вот захлопнет дверь.

— Подожди! Когда он приедет?

— Вечером. Спи.

Дверь захлопывается, и я слышу, как замок дважды щёлкает. Комната тут же погружается во тьму, и я со стоном пытаюсь подняться на локтях.

Легко сказать — спи. Неужели, этот приспешник Рысакова и в самом деле полагает, что я могу уснуть в подобном положении?

Оглядываю своё пристанище и понимаю, что допрыгать со связанными ногами до окна у меня не получиться, но вот доползти — я вполне смогу. Правда, ещё ни разу мне не приходилось передвигаться ползком к заветной цели, и навыков червяка у меня явно недостаточно.

Ещё и ремень с тяжёлой пряжкой при каждом моём движении принялся издавать красноречивый «бум-бум-бум».

Сейчас мой надзиратель непременно вернётся и захочет посмотреть, чем же я занимаюсь. А мне это совершенно не на руку.

Затих, чтобы отдышаться. Не нужно привлекать внимание. В конце — концов, Рысаков приедет только вечером и до этого события у меня ещё должно быть уйма времени. Успею доползти и осмотреться.

Отдышавшись, я снова начинаю подбираться к своей цели. На этот раз я постарался не падать сразу на живот, чтобы не бить ремнём по бетонированному полу. И после пары попыток этот фокус удался — я практически бесшумно, с грацией гусеницы всё-таки дополз до окна.

Ура!

Вцепился руками в старую чугунную батарею, искренне надеясь, что она выстоит под натиском моего мускулистого тела, и осторожно подтянулся вверх.

Выпрямился в полный рост, победно улыбнувшись.

Этот старый маразматик, конечно, недооценил меня. Думал, что я тут же упаду в обморок от страха, и он возьмёт меня тёпленьким? Не на того напал!

Осторожно, стараясь не создавать лишнего шума, отодвигаю пыльную штору в сторону. Впериваюсь взглядом в тихую улочку и понимаю, что меня привезли куда-то на окраину. На улице — ни души, даже собак бродячих нет.

Квартира, в которой по воле судьбы я оказался заперт — находится на третьем этаже — вроде бы не очень высоко, но выбраться самостоятельно отсюда мне будет слабо.

Чёрт.

Вдруг в переулок входит мальчишка лет десяти- двенадцати и аккурат направляется под окна моего карцера. Понимаю — вот он, мой шанс. Конечно, мальчишка вряд ли сможет меня отсюда вытащить, но вызвать полицию — вполне.

Туго связанными между собой руками я начинаю с остервенением рвать на себя оконную ручку. Деревянная старая рама затряслась от моего мощного натиска, но устояла.

Чуть не взвыл от досады, понимая, что ещё чуть-чуть, и подросток просто отойдёт на почтительное расстояние.

Впиваюсь пальцами в старую оконную ручку, пытаясь вырвать её с корнем из потрёпанной рамы, и тут же слышу звон стекла — старое окно стало рассыпаться на глазах, осыпавшись вниз грудой острых осколков.

— Ты чего тут творишь?

Амбал тут же распахнул створку, охватывая меня ледяным взглядом. Сейчас на нём снова была надета чёрная маска, но сквозь узкие прорези для глаз мне было отчётливо видна его прожигающая душу ненависть.

— Ты что, придурок, сбежать решил?

В два прыжка верзила оказался рядом со мной и тут же направил сильный удар кулаком мне в живот, заставив согнуться пополам. Острая боль тут же прокатилась по телу, и я невольно охнул, осев на пол.