Порочный ангел - Аля Кьют Страница 42

Второй раз был медленным. Глеб не торопился. Утолив голод, он теперь наслаждался моим телом. Я закинула на него ногу, и он проникал в меня под разными углами и с разной силой, внимательно следил, как я реагирую на его движения, и поглаживал то место, где мы соединялись. Это было так пикантно, запретно, горячо. В духе моего демона. А потом он усадил меня верхом и приподнимал за бедра, заставляя двигаться, объезжая его. Когда я устала от экспериментов, Глеб уложил меня себе на грудь, и сам стал толкаться снизу. Его пальцы переместились на мою попку, погладили анус.

Я вздрогнула от неожиданности, но Глеб перехватил меня второй рукой.

— Лежи, детка. Не бойся. Я поглажу. Только поглажу тебя.

Его слова опять были магическими. Я перестала сжиматься, и Глеб, кажется, сразу почувствовал это. Его толчки стали чаще, член проникал глубже. Я вскрикивала от мощных колких предвестников оргазма. И — да. Его пальцы у моего тугого входа только усугубляли это.

— Хочу тебя, Лесь… Запереть в своем доме и трахать всеми возможными способами. Сладкая, горячая девочка. Моя…

Этого было слишком много для меня. Грязные словечки и ласки на грани. Я почти плакала, кончая, сжимаясь из всех сил.

Кажется, у меня искры из глаз посыпались, а потом я просо отключилась. В общем, как обычно, с Москвиным. Пора привыкнуть, что мое сознание не в силах принять его похоть без долго перезагрузки сна.

Утром меня разбудили поцелуи и ласки. Я еще не проснулась, а уже была готова кончить. Глеб целовал мою шею, пристроившись сзади, раздвинул мои бедра, медленно вошел. Он пощипывал мои соски, заставляя громко стонать, но двигался медленно, лениво. Таким и должно быть пробуждение. Горячим и томным. Пикантным и сладким.

Я была на грани, когда Глеб замер и уложил меня на живот, накрыл своим телом и довел нас обоих до оргазма глубокими резкими толчками. Кажется, я была без сил. Мне ничего не хотелось. Только лежать под этим потрясающим мужчиной и чувствовать себя уставшей и счастливой до неприличия.

— В душ и позавтракать, — скомандовал Глеб, поднимаясь.

Я капризно захныкала, и он шлепнул меня по заднице, игриво пригрозив:

— Вставай, малышка, а то я затрахаю тебя до смерти.

Не сказать, что я испугалась, но послушно села на постели, зачесала волосы, заерзала. Между ног саднило. Моя невинность и многоповторный секс не прошли бесследно.

— Болит? — спросил Глеб, моментально среагировав.

Он присел на корточки и взял меня за руки, заглядывая в глаза.

— Нормально, — беспечно пожала я плечами. — Наверно, хорошо, что ты лишил меня невинности пальцами. Или что там было? Почти не больно. Правда. Немного…

Я не могла подобрать нужно слово, а вот Глеб сразу понял.

— Натерто? — он усмехнулся. — Это нормально. Пройдет.

Я не хотела, чтобы это проходило. Вроде бы мне не мешало, наоборот. Эти ощущения как будто напоминали обо всем, что было ночью. Мне нравилось помнить.

Мы вместе приняли душ, оделись, отдали ключи от квартиры смотрителю и вышли на улицу. Как ни прекрасен был Рим солнечным утром, а покидать квартиру мне не хотелось. Словно там я оставляла свое счастье, свой первый раз и своего мужчину. Глеб был рядом, он держал меня за руку, вел к кафе, рассказывая, что там обычно бывают только местные, но меня не покидало ощущение, что это начало конца.

Завтра ведь мы должны улететь. Что будет в Москве?

Я тряхнула волосами, избавляясь от глупых переживаний о будущем и решила жить сейчас, настоящим. Глеб попросил разрешения сделать заказ, и я, конечно, доверилась его вкусу. А потом он повел меня по тесным улочкам, рассказывая о Риме нетуристическом. Базилики, Колизей, Ватикан, все это было словно в другом месте. Глеб специально избегал достопримечательностей, показывая мне то, что скрыто от посторонних глаз и принадлежит только местным.

— Ты много снимал здесь? — догадалась я. — Покажешь?

— Все, покажу, Лесь. Если захочешь, — пообещал Глеб. — Давай возьмем перекусить в дорогу и заберем машину. Не хочу ехать до ночи.

— Конечно.

И снова я ощутила холод грядущего расставания. Не знаю, почему меня не отпускало это чувство. Глеб был рядом, он все время прикасался ко мне, целовал. Даже, когда мы сели в машину, на каждом светофоре он подносил мою руку к губам, иногда касаясь моих пальцев языком. И у меня мурашки бежали по коже.

— Могу я спросить? — не выдержала я в конце концов.

— Все, что угодно, маленькая.

— Ты и Мария. Вы познакомились в Риме?

— Нет, в Лос-Анджелесе. Хотя ты права, она итальянка, но из эмигрантов. Ее семья давно живет в Штатах.

— Вы встречались?

— Можно и так сказать.

— Ты же не спишь с моделями, которых снимаешь, — вспомнила я слова Айзы.

Глеб рассмеялся.

— Не сплю, ты права, — подтвердил он. — Мария не была моей моделью. Я баловался, снимая ее иногда на телефон, а потом она попросила сессию. Это было уже после того, как мы расстались. После этих фото ее карьера пошла в гору. Иногда она просит повторить, чтобы освежить портфолио.

— Она знает, что ты Глеб?

Москвин снова хохотнул.

— Конечно, знает. Она сама и придумала Бартона. Ей казалось, что я похож на Сокола из Мстителей. Клинт Бартон, кажется?

— Соколиный глаз, — поправила я, изумляясь. — Так ты просто носишь кличку из Мстителей Марвел? Забавно.

— Брось, хорошее имя для таинственного фотографа.

— Зачем? Я не очень понимаю.

— Ты еще совсем молоденькая и неопытная, малышка. Модельный бизнес грязное дерьмо. Особенно в России. К сожалению, это во много благодаря фотографам, которые снимают ню, типа ради искусства, но в итоге выдают откровенную пошлятину и выставляют не самые красивые фото.

— Зачем?

— Ради хайпа. Привлечение внимания. Реклама какая никакая. А модели потом краснеют. Они ведь отвечают, так сказать, лицом. Хотя я считаю, что большая часть ответственности лежит на фотографе, но у публики иной взгляд.

— Да, я понимаю.

— Вот. Поэтому я создал Бартона. Американец по легенде, всегда работаю по релизу, ни одну фотографию я не выставил в сеть без разрешения модели. Можно было сколько угодно создавать такой имидж для Глеба Москвина, но избавиться от образа скучающего засранца, который может наделать дел, я бы не смог никогда. А мне нужны хорошие модели. Которые избегают профанов и самоучек типа меня.

— О, брось, — махнула я рукой. — Как будто, к тебе бы не пошли. Вон даже Лика из трусов выпрыгивает, желая у тебя сняться.

— Хорошие модели, Лесь, — акцентировал мое внимание Глеб. — Таких как Лика я могу снимать каждый день. Но это же тоска и жуть. К тому же им неинтересен процесс, скорее последствия в виде того же секса. Именно поэтому мои лучшие фото никогда не будут опубликованы под моим именем.