Тридцать ударов плетью - Риша Старлайт Страница 41

И хотя он не причиняет мне физическую боль, но мне противно, будто он пачкает меня. Оскверняет мое тело, которое принадлежит другому мужчине. Господи, поймет ли это Лев? Вернее не так, понять-то он поймет, но вот примет ли меня такую, после него? Азамат бы сразу убил. Лев не станет поднимать на меня руку, но если он бросит меня после этого, то я сама не выживу.

Джамаль, меж тем грубо толкнувшись с десяток раз, заканчивает с визгом, как мерзкое похотливое животное. Этим он очень напоминает мне мои отношения с бывшим мужем. Вот прям один в один ощущения.

- Ну что, Ангел? Тебе понравилось? Готова, чтобы я лишил тебя девственности в другом месте?

- Лев убьет тебя! – хрипло угрожаю я, совершенно точно понимая, что он задумал.

- Да кому ты нужна после этого, сучка? Твоему хахалю?! Мужчины не терпят такого! Так что забудь о нем! А я тебе в этом помогу!

Его рука тянется сжать мое горло, чтобы кислород перекрыть и мой ответ не услышать. Вторая же остается внизу, отыскивая то самое место. Мне не хватает воздуха. Я словно в каком-то бреду, в тумане.  Я не понимаю, что шакаленок делает со мной. Просто в какой-то момент отключаюсь. Насовсем.

* * *

- Алина… Алина! – зовет меня ЕГО голос. – Пожалуйста, малышка, приходи в себя!

Мои ресницы трепещут, щурясь на яркий свет, еще даже не сфокусировавшись зрением, я вижу очертания лица моего любимого мужчины.

Я хочу сказать, что рада его видеть, рада, что он вернулся обратно. Хочу рассказать ему, поделиться страшным кошмаром, что приснился мне про шакаленка и подвал, но из груди лишь вырывается стон.

- Джамаль… - плачу я имя изверга.

- Он больше никогда не тронет тебя. – зло отвечает Лев.

А я окончательно прихожу в себя. Распахиваю глаза, вижу больничные стены, вижу себя на кровати, облепленную приборами. И Льва тоже вижу, в белом халате, накинутом поверх одежды.

- Значит это все правда? – обреченно всхлипываю я.

- Да, Алин… - рука Льва тянется к моему лицу, а я… вздрагиваю, и уворачиваюсь. – Увы.

Даже сама не понимаю реакции своего тела. И Лев не понимает. Удивленно смотрит на меня, и в глазах его столько боли…

- Ребенок… - вспоминаю я, нащупывая под простыней свой животик.

- С ним все хорошо, Алин. Врачам удалось спасти вас обоих.

Мне дурно. Я не могу до конца адекватно оценивать все происходящее. Я хочу спрятаться под одеяло от этого злого враждебного мира и никого не видеть. Поэтому вопреки здравому смыслу, я отворачиваюсь к стене. Подтягиваю к себе колени, обнимаю себя.

- Алин… - ты в порядке?

- Не-ет… - честно признаюсь ему. – Мне нужно побыть одной, пожалуйста!

- Хорошо. – не спорит со мной Лев. Он укрывает меня простыней, а я снова вздрагиваю и сжимаюсь от его прикосновений. – Я зайду позже.

Наверняка он почувствовал мою реакцию и ему неприятно. Но что я могу сделать? Это само собой выходит. Вопреки здравому смыслу. Причинил мне боль один мужчина, а боюсь я теперь другого.

* * *

Вечером снова приходил Лев. Ничего путного из нашего диалога не вышло. Нет, он был максимально корректен и терпелив со мной, но я в таком раздрае, что все мне кажется ужасным, максимально враждебным.

Медсестра, что приносила мне ужин, оставила телевизор включенным. Благо тут есть каналы и на моем языке. Я бездумно щелкала пультом, пока не наткнулась на выпуск новостей:

- На острове С… в Средиземном море трагически погиб сын известного в узких кругах бизнесмена Ашотджана Багаева, Джамаль. Молодой человек отправился на несанкционированную экскурсию в открытом море, чтобы увидеть местных акул. На судне Джамаль находился в одиночестве. Скорее всего, он подпустил к себе хищников слишком близко, поэтому спастись ему было сложно. Палуба яхты перепачкана в его крови, самого же тела найдено не было.

- Скорее всего, тела спасатели не найдут, - комментирует девушка диктор, на фоне видеоряда белоснежного борта яхты, перепачканного бурой кровью. Так же кадры сменяются фотографиями и видеозаписями шакаленка из домашнего архива. – Акулы могут заглатывать добычу целиком, так что бедным родственникам придется довольствоваться лишь мемориальной доской. Мы приносим наши соболезнования безутешному отцу.

Тут уже идут кадры старого лиса, в темных очках:

- Джамаль был славным мальчиком, - срывающимся голосом комментирует Ашотджан. – из него бы вышел достойный мужчина, хирург с золотыми руками, но увы… мы скорбим всей нашей семьей. Для нас это невосполнимая утрата…

В полном шоке я выключаю экран. Вот и допрыгался ты, шакаленок! Только вот моя женская интуиция подсказывает мне, что далеко не акула тебя сожрала, нет, а лев… самый настоящий. Просто царь зверей намного хитрее зубастой рыбы. Но это не меняет сути.