Серебряное пламя - Сьюзен Джонсон Страница 41

— Почему ты так думаешь? Если он сбежал, его могут не найти.

Импрес вспомнила разговор, который слышала одним утром, когда Блю, Фокс, Хэзэрд и Трей обсуждали возможность законного наказания Джейка Полтрейна за предательский выстрел. Все пришли к единому мнению, что, если не удастся привлечь его к ответственности по закону, они сделают это сами в свое время. Они совершенно определение без уверток и уклончивых слов, решили взяться за дело. Джейк Полтрейн должен поплатиться. Больше всего ее поразило в разговоре не обсуждение возможности самой мести, а твердая убежденность, что отмщение Джейку Полтрейну неотвратимо. Голос X зэрда был мрачен, когда он произнес:

— Я не верю в неотвратимость закона, но мы дадим суду шанс выступить первым. Однако, если eго не приговорят к повешению, то… — То, что подразумевалось за словами Хэзэрда, было абсолютно определенным.

— В этой семье смешанная кровь, — объяснила Импрес, — и они очень хорошие следопыты.

— Настоящие индейцы! — зачарованно воскликнул Гай при мысли о мести дикарей. — Они снимут с него скальп, когда поймают?

— Боже, Гай, какой ты жестокий. Сейчас уже не снимают скальпы.

— Некоторые племена еще поступают так. Папа как-то говорил мне. Он сказал, что слышал об этом, когда спускался вниз, в долину.

— Это только слухи. Нет никаких скальпов, — соврала она.

Да, Импрес знала, Трей говорил ей, что за скальпы индейцев хорошо платят, хотя и тайно. В Южной Дакоте, рассказывал, он, не так давно платили за индейский скальп двести долларов, а женские скальпы ценились еще дороже. И затем она вспомнила разговор четырех мужчин в спальне Трея в то утро, их длинные до плеч волосы, безупречно изваянные лица, негромкий разговор об убийстве Джейка Полтрейна. Этот образ заставил придать больше убедительности ее лжи Гаю.

— Папа рассказывал, что они выходят на охоту из резервацией, он видел однажды целую группу на мосту. Но они скрылись. Папа говорил, что они крадут лошадей.

— Я не знаю ничего об индейцах, и ты не знаешь ничего, кроме слухов. За два года нас ни разу не беспокоили. Ни разу. Поэтому Мы можем быть уверены, что Кловер их не интересует.

— А другая лощадь… Она хорошо выглядит — Голос Гая поднялся на целую октаву. — Это индейская лошадь? Ты получила ее от семьи со смешанной кровью?

— Ее нужно будет вернуть. Я одолжила ее, чтобы доставить груз.

— А когда ты ее вернешь? Можно я поеду с тобой? Ах, как здорово было бы поехать летом, вернуть лошадь и поблагодарить! Она смогла бы опять увидеть Трея. И тут же ей вспомнились женские голоса, рассказывающие, что она есть для Трея. Нет. Она никогда не вернется. Через несколько дней он забудет ее ради других женщин. Думать об этом было ужасно.

— Не знаю, — ответила она неуверенно. — Может быть, мы ее никогда не вернем.

Хотя она осознанно сказала «одолжить», она не |видела возможности вернуть лошадь.

В то время как Трей обследовал конюшню, а Импрес и Гай обсуждали щекотливую проблему денег, Дункан Стюарт вернулся домой с празднества, устроенного Обществом за изменение Монтаны. Общество основали жадные до денег люди, занимавшиеся лесозаготовкой и мечтавшие спилить все деревья в штате. На мероприятие пригласили законодателей в надежде, что они поддержат это стремление.

— Он исчез, — заявил Дункан рассерженно, подходя к столу и открывая бутылку бурбона.

Плеснув виски в стакан, он сделал большой глоток, прежде чем повернулся и посмотрел на дочь, которая не собиралась вступать с отцом в длинные обсуждения. Она удобно развалилась на диване, обшитом серебристым атласом, в полном вечернем одеянии, так как только что появилась дома после обеда в узком кругу. Отпив из бокала шампанское, она осторожно поставила его на стол и, спокойно посмотрев на взвинченного отца, сказала:

— Об этой погоне много говорят в городе.

— Тебя это не огорчает?

Она пожала плечами, отчего тонкая ткань сильно декольтированного платья затрепетала.

— А должно было бы? — сдержанно спросила она.

— Ты так спокойна.

— Нет никакой необходимости волноваться и спешить.

— Что, если он замерзнет? Человек едва оправился от раны.

— Отец, подумай, он же наполовину индеец и знает, как выжить в горах. — Она грациозно взмахнула холеной кистью.

— Но ведь он поехал за той женщиной?!

— Да, за той, что продавала себя у Лили. Ты считаешь ее достойной соперницей? Думаю, что нет. И пожалуйста, папа, будь мужчиной, ты же должен понимать разницу между нами.

Дункан откашлялся и с молчаливым удивлением посмотрел на дочь, в очередной раз пораженный ее циничным отношением к жизненным ценностям.

— Его тем не менее разыскивают.

— Я уверена, что он найдется, — успокаивающе ответила Валерия. — Что ты скажешь насчет того, чтобы поговорить с Хэзэрдом через одну-две недели? Трей уже достаточно здоров, чтобы обзавестись женой, так что, думаю, тебе следует изложить наши предложения отцу Трея и дать ему немного времени, чтобы привыкнуть к ним. Ему придется как-то замять историю с Греем Иглом и Буффало Хантером.

— Если Хэзэрд Блэк не очень обеспокоен интересами своего клана, идея не сработает, как ты понимаешь.

— Если интересы его клана ему безразличны, нам следует подумать о другой идее, не так ли? Но Хэзэрд именно таков. В этом все дело. А я уж постараюсь сыграть оскорбленную девицу в суде. И ты и я знаем, как правосудие относится к индейцам. В Миссуле недавно повесили четверых. А эти семеро в Массельшелл? Что может быть хуже индейцев в суде? Ты же все понимаешь, папа. — Она протянула ему бокал с шампанским.

Керосиновая лампа у камина замигала, и в комнату ворвался порыв холодного воздуха. Импрес и Гай одновременно повернулись к двери.

В дверь влетели снежинки и закружились в водовороте на деревянном полу В узком дверном проеме стоял Трей, голова которого касалась притолоки, а пальто из бизона делало его еще более огромным. Шарф был закинут за спину, брови и ресницы заиндевели.

Он приехал. Ее охватило ошеломляющее чувство радости. Машинально Импрес встала, чтобы встретить его.

Трей вошел внутрь и прикрыл за собой дверь, кожаные сапоги бесшумно ступали по полу.

— Ты задолжала мне шесть дней, — спокойно сказал он.

Сердце Импрес при виде Трея отчаянно заколотилось. Какая неожиданность — его появление! И эти слова, произнесенные задеревеневшими от холода губами.

Гай поднялся со стула.

Кто это, Пресси? Откуда он? Какие шесть дней?

Трей посмотрел на мальчика, словно только что увидел его, затем повернулся к Импрес.

— Сказать ему? — В его тоне слышалась легкая угроза.

Между тем серебристые глаза внимательно обежали скудное убранство жилища. Трей уже осмотрел конюшню и, прежде чем вошел, заглянул в освещенное окно. Он убедился, что они одни, но осторожность никогда не мешает.