Цена свободы - Аля Кьют Страница 40

– Нет? – переспросил я.

– Думаешь, если мои родители умерли, то автоматически стали ангелами? Наверно, стали, но при жизни они были далеки от идеала, – выпалила она на одном дыхании.

– Ты злишься на них?

– А ты? Я бы никогда не смогла говорить со своей матерью таким тоном. Ты на нее точно злишься.

– Я не злюсь. Просто мы почти чужие люди, и нет смысла делать вид, что это не так.

– Почему так вышло?

– Она играла в театре, отец писал. Я всегда был с няней. Откуда взяться привязанности? Неделя в Крыму каждое лето был их максимум. Но потом и этого не стало. Сама понимаешь…

Она покивала.

– Думаю, я бы тоже отстранилась, если бы они не разбились.

– Вы не ладили?

– Все относительно, – Дарина пожала плечами. – Мы были обычными детьми. Садик, школа, а вечером оба слишком раздражены после работы, чтобы любить своих детей. Но я бы многое отдала, чтобы не учиться жить без них. И мне стыдно, что это эгоизм, а не скорбь, но я ничего не могу с этим поделать.

У меня в голове сложился пазл.

– Ты делаешь, Дарин. Пожалуй, даже слишком много. Твои жертвы во благо брату – это попытки быть лучше, чем твои родители.

– Нет, я… – она осеклась. – Может быть. Я просто не могла иначе.

– Да. Не могла. И это очень печально. Ты должна научиться думать о себе, детка. Эгоизм – это нормально. Это сродни инстинкту самосохранения. Если ты не научишься думать о себе в первую очередь, то… – я представил череду глупых поступков и отчаянных решений в духе того, что привели ее на аукцион. – Все это может кончиться очень плохо. Не кори себя за родителей. Ты сестра, а не мать. Не надо больше лезть на крест и просить себя распять.

– Разве что на твой крест,– хихикнула она, за что схлопотала шлепок по голой заднице.

– Для моего сделаем исключение, испорченная девчонка. Что за демона я разбудил?

– Очевидно, похотливого.

– Это уж точно.

Я выбрался из-под Дарины, прошел к столу, где все еще валялись мои брюки и ее туника. Стало прохладно.

– Кирилл, а откуда твоя мама про нас узнала? – спросила Дарина, пока я одевал ее. – Ты ей говорил?

– Нет. Я не звонил ей сто лет.

– Тогда…

– Брось, Дарин, после приема о нас знают все.

– Как это?

Она недоуменно подняла брови, искренне не понимая. Серьезно? Не гуглила нас?

Я взял пульт и переключил монитор в режим PC и четко проговорил:

– Привет, гугл, найди фото Кирилл Салманов с подругой. Новые. Благотворительный прием в Метрополе.

– О, боже, – Дарина схватилась за голову.

На экране стали меняться изображения. Стоит признать, я получил странное удовлетворение, увидев нас со стороны. Неплохо смотримся. Среди выпавших по поиску фото были и старые, где я с Лизой. Вот они мне нравились намного меньше.

– Да, думаю, мама в очередной раз проверяла меня в списке Форбс и наткнулась на нас.

– Ты есть в Форбс?

– Раз на раз не приходится. В этом году, наверно, вылетел из-за личных расходов.

Я подмигнул, доливая вино, снова усаживаясь.

Дарина время от времени поглядывала на экран, весьма смущенная нашим появлением в светской хронике. Я специально оставил крутиться фото, чтобы она привыкала к этой мысли, к нам… Пусть будет готова ко всему.

Мы больше не говорили о родителях. Поболтали о Казаевых. Дарина переживала, что обучение начинается как раз в день их прибытия. Я велел ей не переживать и спокойно отправляться в салон на первый урок, ведь встречать гостей на взлетной полосе с караваем никто не обязан.

– Тем более, черт знает, когда они сядут на своем джете, – добавил я.

– На своем?

– Ну да, у Артура небольшой самолет.

Глаза Дарины стали огромными. Я не мог не ввернуть:

– Он чаще меня в Форбс, да.

Дарина приложилась к бокалу, пытаясь свыкнуться и с этой мыслью. Я посмеивался, уговаривая ее не принимать все близко к сердцу. Чтобы немного ее отвлечь, я рассказал, как познакомился с Артуром, когда только начинал рядовым маклером. Меня тоже впечатляло состояние Казаева. Очень волнительно было брать на себя ответственность за приумножение его капитала.

Дарина снова улеглась на мне сверху, внимательно слушала, буквально заглядывая в рот. Оборвав свой рассказ на полуслове, я попросил:

– Детка, пообещай мне одну вещь.

– Какую?

– Все, что между нами, очень легко спутать с…

– С чем?

– С чем-то большим, – я провел ладонью по ее щеке. – Ты юная, неопытная, впечатлительная. Моя забота, твои оргазмы, немного красивой одежды и вкусной еды. Если однажды придется принять решение, я хочу, чтобы ты понимала – это не тождественно счастью. И я хочу, чтобы ты осталась со мной не ради меня, не ради достатка, не из чувства долга, а ради себя самой. Если этого захочешь ты. Именно ты.

Эта речь удивила ее намного сильнее, чем новость о том, что у Арта есть самолет. Дарина долго и внимательно всматривалась в мое лицо, пока я поглаживал большим пальцем ее щеку, теряясь от эмоций, что бушевали в ее глазах.

– Пообещай мне. Пожалуйста, – повторил я свою просьбу. – Только если сама захочешь.

На это она ответила:

– А ты захочешь?

Я улыбнулся. Неужели она не понимает?

Недоверие и потрясение в огромных доверчивых глазах.

Действительно – нет.

Что ж.. Тем лучше. Моим ответом стал поцелуй, в котором было намного больше смысла, чем в словах.

Мы больше не говорили, лежали и целовались, а потом уснули прямо на диване. Я очнулся ближе к утру. Замерз. Дарина тоже зябко жалась ко мне. Подняв девчонку на руки, я отнес ее в свою спальню. Мелькнула мысль, что это не в моих правилах, но будить ее было слишком жалко, а спускаться самому вниз до ее комнаты слишком лениво. Я уложил Дарину в свою постель, лег рядом, укрыл нас обоих.

Никогда и ни с кем я не спал в одной постели. Для Дарины сделал исключение, когда после наказания она нуждалась во мне.

Сегодня, кажется, в ней нуждался я сам.

Под Новый год каких только чудес не случается.