Древняя история секса в мифах и легендах - Владислав Петров Страница 4

И вот однажды молодые боги собрались на совещание. Мнения их разделились: полярные точки зрения представили брутальный Туматауэнга, желавший без затей зарезать Ранги и Папу, и Тафириматеа, предложивший оставить все, как есть. Но тут на авансцену выступил Тане — его компромиссный план сводился к тому, чтобы сохранить родителям жизнь, но при этом навсегда разлучить их: «Сделаем так, чтобы Небо было чуждо нам, но позволим Земле оставаться близкой к нам, как нашей заботливой матери». Рон-гоматане, Тангароа, Хаумиа-тикетике и Туматауэнга с ним согласились и по очереди попытались оторвать отца от матери, но ничего у них не вышло. Ничего поначалу не получилось и у Тане, который поднялся с четверенек, выпрямился, подобно новозеландской сосне каури (которая, по мнению исследователей полинезийского фольклора, как и все стремящееся ввысь, тоже должна вызывать ассоциации фаллического свойства), и уперся руками в тело отца. Потерпев неудачу, он лег спиной на грудь Папы и ногами оттолкнул что было сил Ранги. Отец-небо поддался и отодвинулся от матери-земли, но их все еще связывало натянувшееся, как струна, крепкое «сухожилие» (в смягченном варианте русского перевода легенды о маорийском сотворении мира это «сухожилие» стыдливо заменено «руками»).

Таким образом, Ранги как бы парил над Папой, и продолжаться это могло бесконечно, но тут, как гласит миф, подпрыгнул бог войны Туматауэнга — именно подпрыгнул, из чего следует, что он владел приемами восточных боевых искусств, — и с размаху врезал по «сухожилию». Оно с треском лопнуло, хлынула кровь (из которой образовалась красная охра, применяемая ныне маори в смеси с акульим жиром для телесной раскраски), и Ранги стал стремительно отдаляться от супруги, а она задрожала, застонала, и стоны ее делались все громче, перерастая в оглушительный крик. И одновременно во всем в пространстве, которое появилось между отцом-небом и матерью-землей, поднялась страшная буря, в него ворвался свет, и братья впервые увидели прекрасное тело матери...

Папа была столь хороша, что, согласно многим полинезийским мифам, бог моря Тангароа не удержался и тут же — на виду наблюдавшего сверху это бесчинство Ранги — согрешил с нею, в результате чего родились острова в океане, а затем и первые люди. Другие мифы говорят о том, что первый человек был слеплен Тане из почвы легендарной прародины полинезийцев Гаваики, которую современная наука соотносит с островом Савайи в Тихом океане, или же приписывают сотворение человека еще одному полинезийскому божеству — Тики, смешавшему красную глину со своей кровью. При этом создание первой женщины, которая предназначалась в жены Тики, отводится все-таки Тане. Миф рисует его весьма демократичным творцом: когда дело дошло до гениталий, он устроил целый симпозиум на тему, куда их поместить, и, обсудив последовательно голову, глаза, рот, грудь и прочее, остановился на нижней части живота.

Тане, между прочим, тоже претендовал на тело Папы, но, когда она его отвергла, настойчивости не проявил и пошел, что называется, по рукам. Сначала он сблизился с некой Мумухангой, которая родила от него хвойное дерево тотаро, затем последовательно сошелся с Хине-ту-а-маунга, Ранга-хоре, Нгаоре и Пакоти, однако и тут с детьми ему не повезло — от перечисленных жен народились соответственно рептилии и горные воды, камни, многолетнее травянистое растение кортадерия тоэтоэ и новозеландский лен харекеке. Обжегшись на очередной супруге, неспособной произвести правильное потомство, Тане решил более не доверяться судьбе и изваял очередную жену Хине-аху-оне собственноручно. Правда, и она начала с того, что опросталась яйцом, из которого вылетели все известные в полинезийских краях птицы, но затем все-таки родила уже почти отчаявшемуся мужу дочь Тити-капакапу, причем сразу в виде взрослой женщины.

Другая версия этого мифа гласит, что Тане, вылепив себе из глины жену Хине-аху-оне, произвел с ней дочь Хине-титаму, а затем, отставив жену, взял Хине-титаму в супруги, причем та не знала, что выходит замуж за собственного родителя. И только нарожав от Тане кучу детей, она выяснила горькую правду и бежала от развратного отца в подземный мир, сиречь царство мертвых, По, где под именем Хине-нуи-те-По стала богиней, которой подвластны все умершие маори. В этом качестве, озлобленная на весь мир, она натворила множество черных дел, а когда в По, дабы победить смерть, явился полинезийский культурный герой Мауи, она то ли перекусила его пополам, толи задушила влагалищем — миф на сей счет имеет варианты...

Если же вернуться к Ранги и Папе, то они, отдалившись по желанию детей друг от друга, пребывают в неизбывной тоске. Проявляется она в том, что Ранги плачет, орошая Папу дождем, а Папа то и дело вздыхает, и туман, возникающий при этом, поднимается к Ранги. Кстати, многочисленные звезды, которыми Ранги сияет ночами, — это подарок разлучника Тане, который таким образом, надо полагать, пытался загладить свою вину перед отцом. Простил ли сына Ранги, не известно. А вот маори не только ни в чем не винят Тане, а даже очень его почитают — за то, что его стараниями возникло пространство, где маори сейчас и обитают. Одним из знаков их благодарности богу лесов и птиц стало то, что самое большое дерево каури в Новой Зеландии высотой более пятидесяти метров и обхватом почти в четырнадцать — не забудем про ассоциации фольклористов — носит имя Тане Махута, что в переводе с языка маори означает «Первое воплощение Тане».