Бумажный замок - Mut-Em-Enet Страница 4

Мэтью

После короткого, но пламенного спича Майкла, мне пришлось быстренько ретироваться с похорон Маши. Да и не было сил терпеть эту воронью стаю, и понимать, что самое страшное уже случилось. Встряхнулся и живи дальше! Она бы 100 % мне так и сказала. Если я не смог ничего добиться за девять лет, сейчас вот, правда, поздняк метаться. А пытался ли я вообще ее добиваться?

Вот тут я и сам себе не отвечу. Просто рядом с ней находиться было легко и приятно. И всегда ей был благодарен за участие в моей карьере, за поддержку, когда меня клевали, за советы, а иногда и весьма жёсткую критику. Да мы же спорили постоянно…

Ок, хорош. Пока остановись, а то превратишься в безвольную тряпку от этих воспоминаний.

Если бы меня, как иногда любят журналисты, попросили охарактеризовать наши отношения с Машей, я бы сказал, что они были чисто платоническими и односторонними. Это я хотел, чтобы она ко мне прикоснулась, похвалила, подразнила. А она всегда меня воспринимала не более, чем подопечного, ну и перспективного и, а на тот момент, еще и молодого автора.

Ну, хоть в душе себя похвалю.

Тщеславие мне передалось от моего «замечательного» отца. Если бы это были средние века, меня назвали бы просто бастардом. Коим я по факту и являлся. На момент моего рождения мой отец был надежно женат. И посмею заметить, не на моей маме. Их роман — это классика жанра!

Итак, некий женатый герцог (тут я не приукрашиваю — титул настоящий) до смерти влюбляется в молодую польскую горничную. Теряя от страсти голову, они придаются плотским утехам на еще некогда холодном брачном ложе. И плодом их всепоглощающей страсти становиться хорошенький золотокудрый и кареглазый мальчик. Но коварная жена герцога узнает об измене и начинает строить козни влюбленным. Герцог клянется горничной в вечной любви, но деньги его жены не оставляют ему выбора. Единственное, что он соглашается дать своему незаконнорождённому ребенку — (аттракцион неслыханной щедрости) свою фамилию, которая таинственным образом определяет дальнейшую судьбу мальчика. Горничная покидает замок герцога в слезах и в поисках лучшей жизни отправляется в страну возможностей. Герцог, терзаемый сомнениями, пытается устремиться ей вслед. Но все та же коварная, но законная, жена, отрезает все пути для его отступления.

Нормально изложил? Ну вот финал у этого романа не совсем романтичный. Мой отец попробовал от меня откупится, но вот мама, ничего у него не брала. Всегда работала на четырёх работах, чтобы вначале прокормить и одеть меня, а позже еще и выучить. Часть Бруклина, где я рос не была благополучной: мне иногда приходилось в прямом смысле кулаками пробивать себе дорогу в нормальную жизнь. А мама моя умерла. Она всю жизнь только и делала, что работала. Видела ли она вообще что-то кроме работы? Красивая… Она так и не вышла замуж, хоть и сердилась на своего герцога, не могла ему простить малодушия, но все равно до конца жизни верила, что тот вернется за ней. Моя наивная мама. Да он даже на похороны ее не приехал, укатил со своей благоверной на курорт.

Тогда на похоронах своей мамы, я чувствовал себя так же, наверное, как эта девочка. Совсем одиноким в большом мире…

Ах, эта девчонка, Элизабет, если меня уже не подводит память. За последнее время никто не производил на меня такого впечатления. Может это общая скорбная атмосфера так действует — уже очаровываюсь малолетками.

Срочно надо выпить? Поймите правильно, это конечно не ответ на все проблемы, это выбор. Мне всегда помогает стаканчик хорошего виски: когда я зол, счастлив, пишу или собираюсь соблазнить очередную красотку. Я даже на первый гонорар купил себе двенадцатилетний коллекционной скотч. А Вы знаете? Вот конечно отличный дымный привкус… Но какая к черту разница, чем заливать глаза, особенно, когда ты не можешь в полной мере оценить благородный напиток. Тебе даже сравнить его не с чем! Ты с малых лет пьешь такое адское пойло, от которого в этом огромном городе подохли все крысы. Не вышло из меня гурмана.

Я вхожу в бар на углу. Мой любимый «У Педди». Это настоящая дыра, скрытая от глаз, любителей лощеного Нью-Йорка. Все просто: есть стойка, пару столиков, видавших виды, с зелеными скатертями, на которые так и хочется кинуть сальные картишки и полить их дешевым пивом.

— Шеймус, привет, брат — мне, как всегда!

И молчаливый и угрюмый бармен подсовывает мне стакан сорокаградусной хрени. Я даже не уверен бурбон ли это, а не, например, средство для прочистки труб. Но вот как раз мои трубы и горят — будем прочищать.

Телефон на виброзвонке прям подпрыгивает в моем кармане.

— Общество анонимных алкоголиков слушает, — пытаюсь начать разговор с шутки.

— Мэтт, ты просрочил сдачу рукописи на 2 недели, — на том конце провода (вообще можно так говорить про мобильную связь?) великий и ужасный Боярский пытается меня прижать, — Я тебя уже на похоронах трогать не стал, но смотри, если в срок не будет…. А, впрочем, чувствую, что ты снова в запой собираешься. Уровень твоих шуток — уже явный индикатор.

— Друг, мой Майкл, — пытаюсь острить, — да я ж с дорогой душой. Вот только запал немного иссяк уже.

— Дать бы тебе в морду хорошенько, Мэтью Лавлесс, ты без Маши совсем сопьёшься, и свой, между прочим мною и открытый талант, просрёшь натурально.

— Мистер Боярский, сэр, — нельзя просрать то, чего нет.

— Слушай меня сюда, звезда современной литературы, я еще 3 дня буду в Нью-Йорке, и хочу тебя видеть — трезвого и с рукописью. Где хочешь бери, хоть гвоздиком на коже выцарапывай. Жду звонка.

Бросил трубку. Фу, какой, грубый! Я заказываю второй стакан и уже с интересом разглядываю помещение бара в поисках прелестных и пьяных посетительниц.

Вот те две, еще пару стаканчиков, и вполне сойдут. Куплю-ка я им выпить.

— Мартини девушкам! — картинно машу рукой.

Через час мы уже в моей квартире и нам зашибись как круто. Мы продолжаем полироваться шампанским и планируем заняться недетскими играми. Две девицы готовы меня просто съесть, а мне только этого и надо. Я такой, МАША, вот тебе и ответ!

Пытаюсь скинуть с себя пелену, опять вспомнил. Но глоток шампанского возвращает меня в реальность. Мои брюки на полу, а трусы… Я даже искать не стану. По-моему, эти две девки возомнили себя звездами кино для взрослых. Ну в этом даже что-то есть. Прикрываю глаза, они передают мой член друг другу как трубку мира. Полегче, барышни! Ну вот и чудненько. А только представляю я хрупкую фигурку в черном.