Любовь на спор - Любовь Попова Страница 39

— Что?.. — сглатываю. — Что у тебя с голосом.

— Меня порезали. Я, кажется, умираю, ты можешь приехать.

Гнев, злость, страх, паника, ужас, все это коктейлем смешивается во мне и выливается в крик.

— Так какого хрена ты звонишь мне, а не в скорую! Марк!

— Они уже не помогут. Приезжай. Хочу сказать тебе… — еле выговаривает он, пока я задыхаюсь от неверия в происходящее.

В трубке начинается шипение, и меня потряхивает.

— Марк! Марк! Адрес! Скажи адрес!

— Да, да, приезжайте скорее, — ору я в трубку, и меньше всего меня заботит таксист, посматривающий на меня как на сумасшедшую. Ну что он тащится как каракатица… Ну быстрее, там Марк умирает. Нет, нет. Он не умрет! Он не отделается от меня так легко! Я, если надо, сама его вылечу. Вылечу, чтобы потом убить за все, что он со мной сделал! Скотина!

Решил умереть и не платить по счетам!?

Тогда я умру с ним и найду его в аду! Буду преследовать на каждом из кругов ада! Буду вариться с ним в одном котле, чтобы никогда не забывал, как он разрушил мою жизнь.

— А можно побыстрее! — мой вопль заставляет водителя дернуться и закатить глаза. Да знаю, что движение плотное, но можно же хоть сейчас сделать исключение.

— Девушка, нам пара перекрестков, дольше ехать, чем идти.

Тут же кидаю ему пару нужных купюр и вылетаю из Тайоты. Бегу в нужном направлении. Судя по названию улицы, это недалеко от клуба, в котором Марк теперь заправлял. Так какого хрена он шатался по темной улице. Неужели шутил, что умеет драться? Или что еще могло произойти!!! Такого можно навыдумывать. Вплоть до инопланетян, собирающих ДНК красивых людей.

Звоню на номер Марка, приблизившись к нужному дому, и слышу вдалеке звонок. Он как будто эхо, и я только ускоряюсь как собака, идущая по следу.

Не берет. Неужели уже умер, неужели я не успела сказать, что мне плевать на прошлое, на обиды. Он должен жить, просто должен жить, даже если будет мучать меня все время. Я потерплю… Ради него я все вытерплю…

Застываю, когда вдалеке замечаю мигающий звонком гаджет. Но мое внимание привлекает крупный объект рядом. Тело молодого мужчины, которое я любила ласкать. Я срываюсь на бег, кричу от ужаса, падая на колени и замечая, как по белой футболке расползается пятно… В сумраке темное, от чего страх иглами жжет кожу.

— Марк, Марк… — проверяю я пульс и облегченно вздыхаю, когда он прощупывается. Но Марк при этом не шевелится. — Марк! Скоро скорая приедет, я вызвала. Марк, ну, пожалуйста!

Трясу я его и пытаюсь в панике вспомнить основы оказания первой медицинской помощи.

— Марк, не надо умирать! Не смей умирать, — смотрю и вижу рану на шее. Возле нее как будто запекшаяся кровь. Отрываю часть своей юбки и прикладываю туда. — Марк!

Кричу на истерике, уже не видя ничего от слез.

— Не умирай. Я же люблю тебя идиота! Делай, что хочешь, трахайся, с кем хочешь, обманывай меня, предавай, только живи! Ну где эта скорая!!! Помогите!

Ору раненой волчицей в сторону окон домов, но всем плевать. Всем плевать.

— Помогите мне!

Придавливая рукой тряпку на шее, начинаю давить на грудь, делая непрямой массаж сердца. Но Марк остается неподвижным, тогда я делаю последнее, что в моих силах. Зажимаю его нос пальцами и вдыхаю в рот воздух, плотно прижимаясь губами.

Раз, другой, пока вдруг талию не накрывает что-то тяжелое.

Не успеваю подумать, как пальцы впиваются в тело, плотно придавливают меня к раненому, и я, ничего не понимая, бьюсь в конвульсиях страха.

Это предсмертные судороги? Или убийца Марка решил покончить и со мной?

Но ответ на все вопросы в горячем рту. Язык в котором начинает неприличную битву. Я распахиваю глаза и вижу в сумраке, как не меня смотрит Марк.

Осознанно, похотливо. И усмешка в наглых глазах отметает последние сомнения в очередном поступке дегенерата.

Я кричу ему в рот, даже не пытаясь целовать этого скота в ответ!

Он хочет повернуть меня на спину, но я делаю блок коленом и бью его в пах. Вскакиваю и задыхаюсь, не могу поверить в эту жестокую шутку.

— Да что ты все время в бубенцы бьешь? — сипло выговаривает. — Мы ж так без потомства останемся.

Глотаю воздух, задыхаюсь и чувствую приближение очередной истерики. Марк бросает на меня взгляд и, словно все понимая, утаскивает в сторону как раз под звук сирен скорой.

В глазах темнеет, в ушах гул и рукам просто необходимо причинить Марку боль. Такую же, какая только что разрывала мою грудную клетку.

— Да как ты… Как у тебя… Как тебе в… Ты больной?! — ору я и все-таки бью его, пока он тянет губы, чтобы успокоить меня поцелуем. С чего он решил, что это вообще должно сработать?

— Ты сказала, что любишь меня.

— И что??? И ЧТО??? Ты умирал! Я думала, ты умираешь!!! Вот ты урод, — выплевываю я и с дури бью по его лодыжке. Хотя надо было в пах, чтобы такой, как он, размножаться больше не мог.

Потомство?! Ха!

— Ты игнорировала меня неделю, — объясняет он свой идиотский поступок и идет за мной. — Что еще мне оставалось?

— Наверное, есть какие-то причины, по которым я не хотела тебя видеть, и считай, что теперь их стало в два раза больше.

— Да какие причины? То, что я не вломил Нике, когда она пыталась меня…!

— Да! — разворачиваюсь. — Да! Надо было вломить! Ты якшаешься с ними…

— Все не так, выслушай меня.

— Даже слушать не буду твоих оправданий. Да и зачем тебе что-то мне доказывать? Зачем?!

— Потому что я люблю тебя.

Сглатываю, когда это слышу. Потому что сказано так просто и искренне, что хочется верить. Хочется податься болезненным чувствам, броситься на шею и кричать: «Давай забудем прошлое! Давай будем вместе! Давай будем счастливы! Давай трахаться!».

Но эти гребанные ванильные грабли, расставленные так ловко, я обойду.

Нельзя верить Синицыну. Ни одному из них. Лучше вон снова прогуляться с Денисом, который заказал мне такси и даже порывался поехать со мной.

— Даша…

— Это уже было. Ты уже говорил мне, что у нас все получится, — говорю хладнокровно, слизывая соленные капли с губ. Делаю шаг назад. — А потом выставил жирной порно звездой на всю сеть…