Голые чувства - Диана Рымарь Страница 39

Как же это приятно — снова почувствовать себя полноценным человеком. Пусть ненадолго, всего на час или два, а если повезет, даже три. Но это время у Слады никто не отнимет.

Когда вышла из «Хватов-РемСтрой», ей хотелось летать от счастья. Волшебный глоток свободы… На какое-то время она теперь снова Слада Милова — обычная девушка, сама себе хозяйка, ничья не служанка и уж точно никакая не подстилка.

Ее не огорчила ни толкучка в троллейбусе, ни гигантская пробка. Наоборот, чем позже доберется до дома, тем больше насладится свободой. Даже местечко нашлось, где присесть, что вообще обрадовало несказанно.

Слада шла к собственному подъезду летящей походкой, несмотря на то, что ноги гудели от многочасового хождения на каблуках. Хорошо, что догадалась в свое время забрать у горничной ключи от квартиры.

Ее уверили, что дома всё хорошо, холодильник опустошили и вымыли, вещи разложили по местам. Но всё равно сердце Слады было не на месте, ведь уезжала фактически одурманенная снотворным. До сих пор неловко за ту домашнюю футболку, которую догадалась напялить той ночью. К слову, Слада ее не выкинула, аккуратно сложила и спрятала в гардеробной. Для нее она дороже купленных Хватовым нарядов. Просто потому, что она — ее…

Милова подошла к подъезду, достала ключ от домофона, поднесла к двери, но замок не пропищал.

— Опять сломался, зараза… — ругнулась Слада себе под нос.

Дернула ручку, и та действительно поддалась без всяких проблем. Похоже, домофон опять отключился. Заходите, кто хочет, делайте в подъезде что душе угодно.

— Класс… — фыркнула она.

Но даже это нисколько не уменьшило ее счастья.

Милова вспорхнула на нужный этаж, попробовала дернуть за ручку входной двери; хоть она, слава богу, оказалась закрыта. Отперла, зашла в родной коридор.

Здесь пахло каким-то новым чистящим средством. Приятным. Лаванда, мята…

И да… квартира сияла чистотой.

Слада прошла на кухню, поразилась тому, как преобразилось помещение. Все баночки, скляночки, которые раньше батареей были выставлены на столе и столешнице возле плиты, теперь красовались на полках, каждой нашлось свое место.

Каролина вечно всё расставляла на столе, в результате там свободного пространства почти не оставалось. Но ей простительно, до полочек она просто не могла дотянуться.

Милова достала баночку с чаем, решила, что достойна того, чтобы пятнадцать минут просто посидеть на кухне и отдохнуть. Хотелось повспоминать, какой ее жизнь была еще совсем недавно. Она служит секретарем-проституткой у Хватова всего неделю, но такое ощущение, что эта неделя длится уже лет десять, а то и двадцать. Время — удивительная штука, может сужаться и растягиваться как угодно.

Пока заваривался чай, Слада решила собрать немного вещей. Достала небольшой чемоданчик, с которым как-то ездила отдыхать с мамой. Открыла полки шкафа и стала соображать, что бы прихватить. Но ничего толком не высмотрела. В новом доме у нее достаточно самой разной одежды, белья и всего остального, о чем только может мечтать девушка ее возраста.

Положила в чемодан любимые духи, плед, который сама когда-то связала и с тех пор очень полюбила, старенький планшет, немного косметики. Хотелось хоть иногда выглядеть привычно, цвета теней и помады, выбранные стилистом, так и не стали ей родными. А сверху собиралась водрузить свое самое любимое мягкое существо на всей земле — Фильку.

Филька — лиса, точнее лис. Старая мягкая игрушка. Местами потрепанный, немного застиранный оранжевый зверь с белой манишкой жил со Сладой с самого детства. До того как Милова переехала к Хватову, она спала с Филькой каждую ночь. Он сидел у изголовья кровати и охранял ее сон.

Слада помнила момент, когда отец подарил ей игрушку…

Ей было семь, и в тот день вряд ли на районе нашлась бы девочка счастливее. Ведь к ней приехал папа! И не с пустыми руками.

Так сложилось, что мама ни разу так и не сходила в загс ни с одним мужчиной. Отец Каролины ушел в закат сразу после ее рождения. Сладин же иногда появлялся. Карен Хачканян, столичный бизнесмен, периодически наведывавшийся в Краснодар по работе. Однако и отчество, и фамилия его внебрачной дочери были другими. Официально так и не признал, хотя иногда подкидывал наличность на разные нужды.

В тот период младшая Милова проходила стадию боязни темноты, мама же, наоборот, заставляла девочек выключать ночью свет, чтобы не тратить электроэнергию. Коммуналка-то — недешевое удовольствие. Слада послушно выключала ночник, но потом могла долгие часы трястись, вглядываясь в разные углы и представляя, что там ее поджидают монстры. Стоит заснуть — сцапают. И как только отец нежданно-негаданно появился на пороге, наивная дочь выложила ему свою проблему. Вот тогда-то он ей лиса и вручил.

«Пока меня рядом нет, пусть он будет с тобой, твой защитник», — заявил папа.

Тогда Слада не знала, что видела его в последний раз. Больше он не появился, и девочка понятия не имела, что с ним стало. Ни номера телефона, ни адреса у нее после смерти матери не осталось.

В памяти остались лишь яркие вспышки — свидания с папой. Катание на его широких плечах, сахарная вата, мороженое. И не один стаканчик, а сколько захочет. Потом зоопарк, чертово колесо, лошадки…

— Он больше никогда к тебе не приедет! — твердила ей Каролина каждый раз, когда Слада спрашивала у мамы, звонил ли папа.