Джанан. Пленница тирана - Екатерина Орлова Страница 38

Господин накрывает мое тело своим, вклинивая колено между моих ног и заставляя развести их шире. Он целует мою шею, прикусывает мочку уха, а я с удивлением обнаруживаю, что хочу, чтобы он прямо сейчас оказался во мне. Между ног жарко и влажно, и я нетерпеливо трусь промежностью о его ногу. Господин сильнее вжимается в мое тело, переместившись так, что полностью оказывается между моих ног, а его член трется о самую чувствительную точку, из-за чего я не могу перестать ерзать в попытке получить больше удовольствия.

– Знаешь, чего мне сейчас хочется больше всего, Амира? – шепчет он мне на ухо и прикусывает мочку сильнее, вырывая из меня хриплый вскрик.

– Нет, – выдыхаю, когда он зализывает укус.

– Перевернуть тебя на живот, выпороть, а потом жестко взять.

Я напрягаюсь от этих слов, но господин добирается рукой до моей груди и играет с соском, заставляя меня выгибаться ему навстречу.

– Ты снова хозяйничала в моей спальне и кабинете. Вошла без разрешения и разбрызгивала свои духи повсюду, оставляла метки.

– Это чтобы вы… о, да, – я выгибаю спину, когда сосок оказывается в плену горячего рта. Мои глаза сами собой закрываются, а изо рта вырывается негромкий стон, когда удовольствие простреливает вниз живота.

– Чтобы что, Амира?

– Чтобы вы думали обо мне.

– Я думал.

– Вы уже так говорили.

– Ты уже так отвечала, – парирует он и кусает мою грудь.

Я сильнее вжимаюсь в его твердость и тяну его на себя за плечи. Хочу, чтобы лег всем своим нелегким весом. Хочу задохнуться под ним и умереть счастливой от удовольствия.

– Ты ведьма, Амира.

– Нет, – тяжело выдыхаю я, чувствуя, как господин пристраивается у моего входа.

– Еще какая. Маленькая ведьма, которая не дает мне покоя. Почему отказывалась прийти?

– У меня были регулы, – краснея, отвечаю я, а потом распахиваю глаза и сталкиваюсь с темными омутами глаз.

– И поэтому ты устроила все это? – нахмурившись, спрашивает он. Я киваю, а в следующую секунду он медленно, до упора погружается в меня. – Ты должна была сказать мне, – господин останавливается и цедит слова сквозь зубы. Я чувствую твердость его мышц, жесткость члена во мне, жар дыхания на своих губах. – Никогда не молчи. В следующий раз я не приду.

– Не буду, – шепчу я. – Больше никогда не буду.

Еще секунду он смотрит мне в глаза, а потом набрасывается на мои губы жадным поцелуем. Терзает их, кусает и облизывает. А еще толкается в меня все резче и сильнее, рычит в мой рот, и я взлетаю все выше и выше. Я думала, что буду бояться такого животного напора, такой грубости, но даже для меня стало сюрпризом, с какой готовностью мое тело отзывается на его бесцеремонное вторжение. Стоны, вылетающие из моего рта, становятся громче. Перед глазами плывет, а я вцепляюсь в его плечи и тяну на себя, чтобы захлебнуться от наслаждения. Мне мало его. Слишком много удовольствия, но мало того, чье имя щекочет кончик моего языка, и я прикусываю его, чтобы сдержаться. Но все тщетно, когда по телу прокатывается крупная волна дрожи, и прямо в его губы срывается стон:

– Заид…

Я рассыпаюсь на тысячи мелких осколков. Мир перестает существовать для меня. Остаемся только мы вдвоем, господин что-то нежно шепчет мне в губы, покрывая их частыми поцелуями. Я слышу свое имя, произнесенное с придыханием, вперемежку со словом «ведьма». Он ускоряется, даже не давая мне прийти в себя, врывается в меня резкими толчками, от которых, кажется, содрогается весь дом. Наши бедра сталкиваются с пошлыми шлепками, но я не чувствую ни стыда, ни унижения. Господин раз за разом окунает меня в удовольствие, вытаскивает из него, и мы ныряем вместе еще и еще. Мне настолько хорошо, что мысли разлетаются, словно порхающие бабочки, тело наполняет тяжесть удовольствия, низ живота заполняет жаром, а затылок покалывает. Я просто позволяю этому случиться еще раз, а потом чувствую, как господин с негромким рыком достигает удовольствия и, тяжело дыша, прижимает меня к себе. Он все еще стоит на локтях, но наши тела настолько тесно сплетены, что мы кажемся единым целым.

Наконец господин скатывается с меня и ложится на спину, притягивая меня к своему боку. Мы оба долго и молча восстанавливаем дыхание, а потом он целует меня в макушку и начинает перебирать пальцами пряди волос, лежащие на моих плечах. Я ловлю себя на мысли, что даже не помню, как избавилась от тюрбана. Да и какая разница? Главное, что я снова испытала невероятные эмоции, которые позволили забыться и просто чувствовать.

– Кстати, современные лампочки не нагреваются, так что ты зря перевела духи.

– Откуда вы… О, Аллах, у вас в спальне камеры, – догадываюсь и зажмуриваюсь от стыда. Получается, он видел все, что я вытворяла в его комнате.

Смотрю на господина. Он лежит с прикрытыми глазами, а на чувственных губах играет самодовольная улыбка.

– Никогда не думай, что ты умнее меня, Амира.

Я слегка прищуриваюсь. Может, и не умнее, но мама всегда говорила, что женщина хитрее мужчины. Господин еще прочувствует это на себе, а пока пусть думает, что я маленькая и глупая. Может, это и так, но жизнь вознамерилась научить меня мудрости и хитрости самым жестоким образом. И раз уж не в моей власти изменить ситуацию, то буду внимать этим урокам, чтобы обернуть полученный опыт себе на пользу.

– Давай спать, – зевнув, произносит господин.

– Здесь?

– Мгм. Зря я, что ли, покупаю настолько удобные матрасы?

– Может… м-м-м… укроемся?

– Тебе холодно?

– Нет. Даже немного жарко, – шепотом добавляю я.

– Тогда спи, Амира, – еще тише произносит он и притягивает меня ближе, заставляя вжаться в его тело.

Закрываю глаза, и мое дыхание невольно подстраивается под дыхание господина. Пальцы уютно путаются в волосах на его груди, а сердце бьется в унисон с его собственным. Ненавижу, но противостоять ему не могу. Кажется, я совершенно запуталась в своих чувствах. Ненавидеть мне его или все-таки довериться? Потому что только в его объятиях я ощущаю себя в безопасности, и это чертовски плохо. И хорошо в то же самое время.