Он меня погубит - Оливия Лейк Страница 38

– Но как же?.. – все еще не понимала мышка.

– Твой отец слишком большой ублюдок. У него много врагов, – ответил я.

– Ты единственный человек в этом зверинце, – негромко произнесла Мэри-Энн и погладила Мелену по щеке.

Я немного охренел. Знал, что помощница Гордона по девочкам, но не ожидал, что она начнет клеить мою женщину, но все равно оставил их. Я уважал Мэри-Энн: она во многом помогла, упростила задачу. Я понимал, как тяжело ей было переступить через себя и подобраться к похотливой скотине Берроузу через постель. У него все бабы через койку проходят. Вот такой вот гребаный харассмент в мэрии, про «Крафт Инк» вообще молчу. Именно так появилась Мэри-Энн. Пришла поквитаться за изнасилованную сестру. Моральное давление – это тоже насилие. По задумке Мэри-Энн Гордон должен был просто сдохнуть, я предложил помучить его: тоже приятно и не нужно за убийство сидеть в тюрьме. Там хорошего мало. Я точно знаю.

Я вышел на террасу, оглядывая синюю гладь океана. Пусть они поговорят: возможно, Мелене интересно знать, что происходит с ее семьей (да уж, родня) сейчас.

***

Это было прекрасное утро. Запах крепкого кофе, взбодрив, приятно пощекотал нос, а на свежей булочке масло неспешно растекалось, соблазняя, но я не спешил. Сегодня я вообще не спешил. Все уже свершилось, и нужно правильно этим насладиться. Я открыл первую полосу «Financial Times», понюхал запах чернил и спокойно заскользил по строчкам.

Губернатором штата Флорида было принято решение снять с должности мэра города Палм-Бич Гордона Берроуза.

Я не стал читать дальше. Причины этого решения мне ясны, ведь я их создал. Точнее, я вскрыл этот нарыв, гнойную язву, и показал миру. Каждый получил ровно то, что заслужил. Мой враг потерял все атрибуты власти: деньги, влияние, репутацию. Но и это еще не конец. Я предупреждал, что счет будет длинным. Он начался в самом аду и ровно там закончится.

– Уже проснулся?

Мелена выплыла в сад в белоснежном облаке, не скрывавшем полной груди и округлых бедер. Загорелая, с сочными губами, а волосы с блестящими серебристыми нитями нимбом на голове сияли. Сногсшибательно красивая и до одури сексуальная. Никогда не думал, что женщина на седьмом месяце сможет возбудить меня. Мышка-малышка могла все.

– Что читаешь?

Я протянул ей газету. Мелена на мгновение нахмурилась, быстро пробежала ее глазами, прежде чем с надеждой спросить:

– Теперь все закончилось?

– Почти, – сделал маленький глоток я. Сладкий, как я люблю.

– Марк, – я вскинул брови – слишком осторожно начала Мелена, – что мы будем делать? Я ведь все еще замужем.

Вот и настал момент истины. Наше «сегодня» закончилось. Мы с Меленой закончились. Через минуту она будет меня ненавидеть.

– И?

Мышка растерялась, видя, что я не собираюсь ей помогать.

– Через два месяца роды, но отцом будет считаться Билл, если мы не разведемся.

– Если ты спрашиваешь у меня позволения на развод, то пожалуйста, – я даже театрально рукой взмахнул. Мелена опешила, изумленно хлопнув ресницами. Ну я и скотина.

– Марк, но как же… А мы… – она даже заикаться начала.

– Мелена, – жестко произнес я, – я не женюсь на тебе.

– О! – ахнула, ошеломленно заправив волосы за ухо. Она всегда так делала, когда нервничала. – Я думала…

– Ты неправильно думала, – прервал я и поддался вперед, не отводя от нее взгляда. – Ты знаешь, зачем я тебя привез.

– Но…

– Я не лгал тебе. Мы даже сделку заключили. Оплаченную, детка.

Да, мышки-малышки тоже закончились. Это как-то слишком лично, интимно. Это пиздец просто как.

Блядь. Только не плачь. Мелена закусила щеку – боль физическая притупляет душевную. Она спец в этом приеме. Как же хорошо я ее знаю. А вот она меня нет. По взгляду вижу, что нет. Думала, сможет спасти, очистить меня, а я мерзавец. Каким был таким и остался.

– Марк, не нужно так. Я ведь знаю, какой ты на самом деле.

Я рассмеялся. Неприятно так, гадко. Самого этот смех выбесил.

– Я похитил тебя, чтобы унизить и опозорить твоего отца. Я хотел сделать из его чопорной дочки светскую шлюху. Мою шлюху. Я сделал.

– Не говори так…

– Не люблю лгать, – отрезал я.

Мелена замерла, просидела с минуту, глядя в одну точку, потом тяжело поднялась и медленно побрела ко входу в дом. Я тоже встал. За ней пойти хотел, но сдержался. Я сам себя видеть не мог, а моя нежная мышка вообще сломалась. Но она выдержит. Я научил ее быть сильной.

– Мисс?! – воскликнула Сальма с подносом, а я уже бежал туда. Мелена врезалась в дверной косяк. Что за херня?! Повернул ее к себе, а там пелена молчалив слез. Казалось, что она ослепла от горя. Блядь! Блядь-блядь-блядь!

– Пусти, – тихо шепнула. Ага, конечно! – Пусти, – добавила громче и рукавом утерла слезы. – Пусти! – крикнула и толкнула меня, забегая, если это вообще возможно с таким животом, в дом. – Не смей, слышишь, не смей больше ко мне прикасаться! Никогда.

Она влетела в спальню. Я, естественно, не дал захлопнуть дверь с обратной стороны.

– Мелена, успокойся. Тебе вредно истерить, – попытался удержать ее даже, но мышка выпустила коготки.

– Не смей дотрагиваться до меня! – она брезгливо сбросила мои руки. – Я ухожу, понял, – и показала головой: – Ненавижу тебя.

– Нет, ты никуда не уйдешь.

– Ты не удержишь меня!

– Ты. Никуда. Не. Пойдешь. – Я чеканил каждое слово, чтобы успокоить ее. Да, вот такой способ! – Это мой ребенок. Родишь – получишь свободу.

Даже у меня вязко во рту стало от этих слов. Горечь горло заполнила. Мелена остановилась, перестала вещи сбрасывать с полок.

– Что ты сказал? – переспросила с неверием.

– Ты не в чем никогда не будешь нуждаться. Ты сможешь начать новую жизнь.

– Ты отнимешь у меня ребенка? – мышка меня не слышала. А чего я ожидал, собственно?

– Не драматизируй, Мелена…

– Какой ты… – тихо шепнула она. – Ты монстр… Чудовище… – слезы быстро побежали у нее по лицу, но она не замечала даже, не всхлипывала. – Ты прав, Марк, тебя уже не спасти. Уходи.

– Мы… – вовремя остановил себя. – Мелена…

– Убирайся!

Она отвернулась, судорожно обхватив себя руками. Ее плечи затряслись, а из горла вырвался натужный всхлип. Я ведь просил не плакать из-за меня. Не могу видеть слезы. Ее слезы.

Рука сама потянулась, рефлекторно, хотелось утешить ее, но я ушел. Нам обоим нужно перетерпеть. Блядь.