На поводу у сердца - Тори Майрон Страница 38

Николина

— Ответь мне, Адам! Сначала просто ответь! Все дело только в этом? Ты ко мне так прицепился только потому, что я каким-то образом позволяю тебе испытать свою силу на себе? Или есть что-то больше? — будто не своим голосом спрашиваю я, не отрывая от его сердитого лица пристального взгляда. Мне нужно увидеть в нем правду. Нужно понять, что сегодняшний вечер — это не самый главный обман в моей жизни. Адам не мог так со мной поступить. Не мог. Моя особенность для него не может быть всего лишь отражением его магии. Это невозможно. И он должен опровергнуть мои ужасающие домыслы. Он должен это сделать. Должен.

Но тогда почему же он сейчас продолжает молчать, позволяя солнечному свету внутри меня непреклонно терять свою яркость?

— Ну же, давай! Ответь! Чего молчишь опять? Вопрос простой. Есть что-то больше или нет, Адам? — не выдерживая уничтожающей все живое во мне тишины, я срываюсь на крик, и лишь тогда он делает широкий шаг навстречу мне, резко сгребая в объятия.

— Как ты додумалась даже спрашивать о таком, глупая? Конечно, ты для меня гораздо больше какой-то похоти. — Его искренний мягкий голос вновь зажигает внутри меня не только солнце, но и все созвездия нашей Вселенной.

— Ты говоришь правду? — неуверенно лепечу я, чувствуя, как сильно заходится сердце от страха.

— Думаешь, я бы стал только из-за этого терпеть все твои выходки и пререкания? — шепчет он мне в макушку, вынуждая чуть ли не терять сознание от захлестнувшего меня облегчения и счастья.

— Точно?

— Разве я тебе когда-нибудь врал?

— Нет.

— Тогда почему ты сейчас мне не веришь? — притрагиваясь пальцами к моему подбородку, Адам приподнимает мое лицо к себе. — Я не знаю, что это и как это объяснить. Со мной такое впервые… Я лишь чувствую, что без тебя больше не смогу, Лина. Слышишь? Не смогу. Я никуда тебя не отпущу и никому не позволю обидеть. И никогда больше не смей сомневаться в том, что ты — самое важное, что теперь есть у меня, — он уверенно и твердо произносит самые невероятные слова, которые женщина может услышать от мужчины, и обхватывает мое лицо ладонями. Смотрит несколько секунд в глаза, будто вырисовывает своим проникновенным взором это признание и на моем сердце тоже, а сразу после закрепляет его поцелуем, начисто сносящим все мое здравомыслие.

И целует, целует, целует… помогая мне забыть о всех терзающих душу вопросах, страхах, сомнениях. О проблемах, работе, долгах… О прошлом, будущем и даже настоящем, что превращается в сплошное размытое пятнышко, пока он властно вторгается в мой рот языком.

Нет во мне ничего, кроме страсти, ликования, трепета и такой же сверхъестественной, как и вся наша связь с Адамом, любви. Я настолько погружаюсь в мир своих чувств и ощущений, ниспадающих на меня горячими каскадами, что не сразу замечаю, как Адам возвращает меня обратно в постель.

— Ты с ума меня свела, дикарка. И я никак не могу это больше изменить, — его полушепот обжигает мне шею, а сильное тело припечатывает к постели. Я обхватываю его бедра ногами, руками ощупываю каждый сантиметр спины, прижимая его к себе еще сильнее, заставляя мои соски от трения об его грудь мгновенно превратиться в чувствительные, требующие ласки комочки, которые Адам умело вбирает в свой рот, облизывает, терзает языком и покусывает, выбивая из меня высокие блаженные стоны.

— Я хочу тебя, Лин… Не могу больше терпеть… Но я не хочу делать тебе больно, — возвращаясь к моим губам, заботливо произносит Адам и вновь толкается внутрь языком, сплетаясь с моим в распутном танце.

— Я же сказала… Я не боюсь боли, — напоминаю я в перерыве между поцелуями, взятом на восполнение воздуха в легких. — Я хочу тебя. И только это важно.