Греховный соблазн - Сьюзен Джонсон Страница 38

Во второй половине дня они уже стояли перед лондонским домом Кристины. Слуги при виде их отворачивались, а голос дворецкого, приветствовавшего их, лишился обычной надменности. Незнакомый с обычаями этого дома, Макс ничего не понял, зато Кристине сразу стало страшно. Но прежде чем она успела расспросить дворецкого, двери библиотеки распахнулись, и на пороге возник Ганс с белым от ярости лицом.

— Где, черт возьми, ты шлялась… а вы, — прогремел он, тыча пальцем в Макса, — проваливайте из моего дома!

Подскочив к Кристине, он грубо дернул ее за руку и толкнул к лестнице.

— Потаскуха! Тобой я займусь позже!

— Отпусти ее! — бросил Макс, шагнув к Кристине. Но та, быстро обернувшись, вытянула руку, чтобы остановить его.

— Пожалуйста, Макс, не надо, — умоляюще прошептала она. — Уходи.

— Вы слышали? — рявкнул князь. — Убирайтесь ко всем чертям!

Макс колебался, не желая оставлять Кристину в беде, боясь, что ее муж в ярости способен на все. Но она одними губами повторила «пожалуйста» и стала подниматься по ступенькам.

— Видите? — торжествующе-злобно ухмыльнулся Ганс. — Послушайтесь ее совета, иначе этой шлюхе худо придется!

Макс растерянно смотрел вслед Кристине. Он никогда еще не чувствовал себя столь беспомощным. Вся его сила и власть ничто, меньше чем ничто в сравнении с ее желаниями. Она просила его уйти. Но как оставить ее одну на муки и терзания?

Он круто развернулся и встал перед князем.

— Посмей только пальцем ее тронуть!

— Она моя жена, Вейл. Надеюсь, ты понимаешь требования закона лучше, чем кто бы то ни было, если учесть твою склонность спать с замужними женщинами.

— Пропади пропадом все требования закона, — пробормотал Макс. — Если обидишь ее, будешь иметь дело со мной.

— Это угроза? — бросил Ганс, презрительно скривив губы.

— Думай как знаешь! Да, угроза, обещание и клятва расправиться с тобой, и, поверь, я ее сдержу.

— К счастью, ты не живешь в Силезии.

— Мир с каждым часом становится все более тесным.

— Какая галантность, Вейл. На человека твоего типа это не похоже.

— Я изменился, — коротко отрезал Макс.

— Уверен, что твое следующее завоевание по достоинству оценит новообретенную галантность, — пренебрежительно хмыкнул Ганс. — Но, как тебе известно, я могу делать со своей женой все, что пожелаю. — Светлые, словно выцветшие, глаза чуть сузились. — А теперь вон из моего дома.

Повернувшись, он последовал за Кристиной. Расстроенный, измученный, обеспокоенный, Макс смотрел вслед князю, пока тот не исчез из виду. Но даже после этого Макс долго спорил сам с собой, порываясь броситься на защиту Кристины. Хотя… имеет ли он право вмешиваться? Ответ, разумеется, был достаточно неприятен, стоило лишь вспомнить о распутной жизни, которую он вел, или о том, что случалось, когда он спал с чужими женами.

Макс оглядел топчущихся в холле слуг. Судя по их растерянному виду, они не знали, куда деваться, тем более что никаких указаний от хозяина не было.

— Вряд ли кто-то из вас согласится уведомить меня, если княгиня окажется в опасности, — деловито объявил он, но, как и ожидалось, ответа не получил. Его так и подмывало разбить что-нибудь или хотя бы свалить одного из лакеев с ног ударом кулака, но, понимая, как мало это поможет Кристине, он молча направился к двери.

Стоя на крыльце, он продолжал мучиться сомнениями. Может, все-таки следовало остаться?

Войдя в гостиную Кристины, Ганс смерил жену ледяным взглядом. Но Кристина, стоявшая у окна и еще не сбросившая накидку, не обратила на мужа никакого внимания. Ах, если бы он только оставил ее в покое… если бы только у нее был выбор… если бы тысячи бесплодных мечтаний осуществились…

— Он убрался и больше не вернется, — объявил Ганс, прерывая тягостное молчание. — А ты ожидала, что он спасет тебя подобно романтическому рыцарю в сверкающих латах?

— Жизнь с тобой научила меня не ждать ничего хорошего.

Игнорируя ее замечание, он с издевкой бросил:

— Надеюсь, это твой богатый американец купил тебе такой дорогой мех, потому что я за него платить не собираюсь.

Кристина наконец повернулась к мужу. Полы накидки чуть слышно прошуршали по ковру.

— Что тебе нужно, Ганс? Я не в настроении обмениваться с тобой оскорблениями.

— Какой же ты кажешься одинокой и покинутой, прелесть моя!

— Твое общество мне неприятно. Так ли уж необходим этот разговор? — Она гордо вскинула голову, твердо намереваясь устоять перед его издевательским пренебрежением. — Я здесь. Этого, по-моему, вполне достаточно.

— Не воображай, что он влюблен в тебя… Господи милостивый. Так оно и есть! Глупая корова, да он переспал с половиной Англии, и всего за три месяца! Хотя не пойму, что он увидел в такой холодной суке, как ты! Поразительно! Должно быть, все дело в новизне.

До чего же он вульгарен! Но… нельзя не признать, что в его словах есть правда. Макс действительно…

Она сама не поняла, почему так вспылила.

— А Джина? Хочешь сказать, что эта грязная потаскуха тоже имеет для тебя прелесть новизны после всех тех постелей, в которых валялась?

— Не стал же я терпеть ее две чертовых недели! Уже успел съездить домой и вернуться!

— Тебя здесь никто не держит. Можешь ехать в Силезию, и чем скорее, тем лучше.

— Но на этот раз, моя дорогая жена, — с уничтожающим сарказмом объявил он, — ты будешь меня сопровождать. Мы отправляемся в дорогу завтра же. Домой, домой!