Поверишь в любовь? - Наталия Романова Страница 38

Все вышли из спальни. Настя осталась одна, с трудом перевела дыхание, избавляясь от чёрных точек в глазах, ватных рук и ног, потом надела пижаму и короткими перебежками, до жути боясь с кем-нибудь столкнуться, рванула в свою комнату, судорожно пытаясь сообразить, что же делать и как себя вести.

Её хватило только на то, чтобы переодеться. Шорты, футболка, короткие носки, яркие, смешной расцветки, и кроссовки. Волосы свернула в растрёпанную кичку, и на этом обозримые планы на будущее закончились. Девушка не знала, что ей делать, говорить и думать. На цыпочках выбралась из комнаты и села на ступеньках, смотря вниз. Огромный холл был как на ладони, а акустика отчётливо доносила слова сидящих внизу, на мягкой мебели напротив камина.

— Дичь, дичь какая-то, — надрывался Егор, нарезая круги вокруг дивана, при этом не выпуская из поля зрения Влада, порывавшегося встать и продолжить драку, если бы не стальной захват Зелёного.

— Ник, как у тебя ума хватило? Как в голову пришло? Что за педофильские заходы? — продолжал Егор, склоняя друга детства на все лады.

— Не заговаривайся, — Ник поморщился. — Стасе девятнадцать, ни уголовный кодекс, ни мораль не против.

— Ах, не против! — снова взвился Влад и был остановлен рукой Зелёного. Видимо, травматолог имел большой опыт охлаждения пыла не в меру агрессивных пациентов.

— Какая разница? — продолжал орать Егор. — Девятнадцать, двадцать, хоть сорок. Это Стася, Стаська! Да ты её помнишь в детском саду, вечно коленки ободраны были, вспомни! И шарф жевала, ей Влад натаскивает на нос шарф, она жуёт, а потом плюётся, ревёт. Ты ещё предлагал горчицей намазать, типа так детей от соски отучают.

— Намазали? — спокойно спросил Ник.

— Нет, воспитательница увидела, лещей нам всыпала. Вспомни!

— Не помню, прикинь! — зарычал Ник. — Что сестра у Веселова была, помнил, бегала какая-то сопля между ног, мешалась. Мне было о чём подумать помимо его сестры.

— И сейчас бы думал о чём-нибудь, помимо его сестры, — вопил Егор, чередуя возмущение с нецензурной бранью, да такой, что Настя невольно морщилась. Надя оставалась спокойной, оперевшись на стол между Ником и Владом. Почему-то Настя не сомневалась — она запросто сможет остановить что одного, что другого, если они бросятся друг на друга.

— Гена, что с ним? — она показала взглядом на Влада.

— Ушиб нижней челюсти, гематома точно сформируется в носовой и подглазной области, — Зелёный крутил головой Влада, как экспонатом. — Пожалел его Никодим Игнатьевич, как пить дать, пожалел, чуть выше удар — и перелом гарантирован.

— А у этого? — Надя показала глазами на Ника.

— Совести у него нету, вот что, — вмешался пыхтящий Егор.

— Помолчи, а! — рявкнула Надя. — Тошнит уже от твоих причитаний. У одного идиота взыграло, — она кивнула на благоверного. — Теперь ты! Если так бесит, надо было самому брать девочку в оборот, а не причитать теперь, как старая бабка.

— Что? Я, по-твоему, извращенец какой-то?

— Тебе честно ответить или толерантно? — Надя фыркнула. — Так что с этим? — она вернулась к разговору с Зелёным, полностью игнорируя Егора.

— Сотрясение первой, максимум второй степени, приложился к тумбочке, рёбра целы, жить будет.

— В травму нужно?

— Надо бы… Но стоит ли?.. — Геннадий развёл руками. — Пациент в сознании, ориентирован на месте, времени, собственной личности, доступен для общения, — Зелёный флегматично продолжил рассуждать про неврологический статус Ника, а потом Влада. Выходило — особых травм нет ни у одного, ни у другого, сотрясение не критичное, хоть и требующее наблюдения врача. А врач — вот он, Геннадий Николаевич Зелёный, и даже трезвый.

— Влад, ну чего ты завёлся? — Надя вздохнула. — Настёну перепугал до смерти, теперь до вечера из комнаты не выйдет.

— А что он… — Влад снова зашипел на Ника.

— Потом бы морду мне начистил, если кулаки зачесались, — отрезал Ник.

— Начищу, не сомневайся!

— Хватит уже! — Надя встала. — Прекрати! Твоей сестре девятнадцать лет, она совершеннолетняя, её никто не насиловал, не принуждал, это её выбор, и она имеет на него право, как и Ник, между прочим.

— Откуда ты знаешь, что не насиловал? — Влад спрашивал у Нади, а смотрел на Ника.

— Да потому что это Кононов! Очнись, Веселов! Какое принуждение, в жопу?! Ты о Нике говоришь, забыл?! Ты его спросил, какие у него намерения, что он собирается дальше делать? Может, серьёзно у них… Всякое бывает, нахер сразу с кулаками бросаться?..

— Не принуждение, так совращение, — Влад скрипнул зубами настолько громко, что услышала Настя на верхних ступеньках. — О чём спрашивать? Дураку понятно, молодого тела захотелось. Урод!

Влада Веселова на этот раз сдержал не только Геннадий, но и Егор, приговаривая: «Всё, проехали, остынь».

— Прекрати немедленно, — потребовала Наденька. — Подумай головой, а не задницей: Насте девятнадцать, всё, она взрослая. Ты всех её мужчин будешь бить или выборочно? Кастинг проводить? К батарее её прикуёшь? Она вы-ро-сла! Ситуация с Ником паршивая. Кононов, — она обернулась к Нику, — чтобы ты знал, я тебя нифига не одобряю, с радостью отрезала бы тебе гонады и скормила дурным псам. Впервые в жизни жаль, что дала Гиппократу.

— Спасибо, Зуева, — улыбнулся Ник, — что оставишь мои яйца мне, у меня на них планы.

— Я убью его, — обречённо проговорил Влад.

— Сиди, убивальщик… — Надя нервно вздохнула.

— Надь, ты серьёзно ничего не видишь? — Влад уставился на неё, как на восьмое чудо света. — Никаких параллелей не проводишь?

— Какие параллели?

— Ник не просто так яйца к Стаське подкатил, она на Аллочку его похожа! Гештальт он закрывает, сволочь!

На мгновение все замолкли, будто произнесли имя покойника, тишина стала настолько сжатой, что её можно было резать ножом.

— Какой гештальт, что ты несёшь, Веселов? — Ник говорил тихо и хрипло, как через силу.

— Хрен знает, какой. Не у меня крыша на бабе поехала, Кононов! По-хорошему тебе говорю, оставь Стасю в покое, не играй с ней. Что хочешь делай, дрочи втихаря на Аллочку, а Настёнку не трогай.

— Причём здесь Алла? — чётко, почти по слогам, зло проговорил Ник.

— Они почти одно лицо! Рост, вес, волосы.

— Действительно, астеник, эктоморф, длинные волосы. Одно лицо! — прошипела Надя. — Веселов, иди проспись, пока я сама тебе челюсть не доломала!

— Не приплетай сюда Аллу и столетнюю историю, — рявкнул Ник. — Никакого отношения к Стасе они не имеют.

— Алтай, Аккем, девятнадцатилетняя деваха, не слишком ли много совпадений, а? — кипятился Влад.

— Нет, не слишком, — Ник резко встал, тряхнул головой, побледнел и резко сел обратно, Зелёный подошёл и ещё раз осмотрел подопечного. — Всё нормально, Ген, — отпихнул Ник приятеля.