Моя сводная проблема - Яна Полунина Страница 37

– Нет.

– Вы с Антоном попали в аварию… – осторожно сказала мама и склонила голову набок. – Ты же помнишь Антона?

Антона… Лицо парня встало перед глазами.

– Помню.

– Подожди, нужно позвать доктора. Кажется, ты кое-что забыла… – Мама убежала, а я смотрела на закрывшуюся дверь.

Через полчаса мы выяснили, что последнее, что я помню, – это то, как мы приехали отдохнуть на остров.

А еще внутри было такое ощущение, что я забыла кое-что очень важное. То, что просто нельзя забывать.

Я помнила нашу близость с Максом, помнила наглость и коварство парня, но почему-то не злилась на него, как раньше. Что случилось в эти дни? Почему мне хочется увидеть сводного демона, а не своего парня?

– Мам, что-то важное случилось перед аварией?

– Ты не хочешь спросить, как Антон? – вместо этого перевела разговор мама.

Ах да. Антон.

– Как он? – спросила я.

– Сломал руку и ногу.

– А где… Макс? – этот вопрос вырвался у меня, словно юркая птичка.

Мама оскорбленно моргнула.

– Твой парень пострадал, а ты спрашиваешь о другом?

Я удивленно моргнула: почему такая агрессия на невинный вопрос?

– Но…

– Антон нуждается в твоем внимании, а не Максим!

В моем внимании? Прямо сейчас?

Какая-то мама нервная и странная сегодня…

Чуть позднее подслушала разговор врача и мамы, которые думали, что я крепко сплю, и общались около открытой двери в коридоре.

– Это ретроградная амнезия в результате травмы головы. Клиническая картина типична: пациентка забыла все, что было до аварии, – терпеливо разжевывал мужчина в белом.

Амнезия? Частичная? Боже, я думала, что забыла только момент аварии!

– Советую вам сейчас не подвергать ее стрессу и мягко рассказать о том, что случилось. Лучше всего, если это сделает специалист. Почему вы не хотите, чтобы я пояснил ей все и ответил на все интересующие вопросы? Они у вашей дочери точно будут!

– Доктор, а воспоминания вернутся? – неожиданно спросила мама, пропустив мимо ушей слова врача.

– Могут вернуться, а могут и нет. Большинство вспоминает все, кроме событий, произошедших прямо перед травмой, – терпеливо разжевывал мужчина. – И вы уверены, что…

– Я уверена! – отрезала мама, а потом более спокойно сказала: – Я уверена, доктор. Простите, я знаю свою дочь. Она очень чувствительная девочка, я лучше сама.

– Знаете, я, возможно, лезу не в свое дело, но она давно взрослый человек. Знать о том, что с ней произошло, и справиться с этим с помощью врачей – ее право.

– Доктор! – воскликнула мама. – Я долгое время растила Дашу одна. Я знаю лучше, что для нее будет хорошо, а что плохо.

Меня передернуло от знакомого тона мамы. Давненько я его не слышала. С того самого момента, как я стала учиться по выбранной ей специальности в выбранном ей университете.

Почему я шла у нее на поводу? – спросите вы.

Я пробовала не идти, но не выдерживала: мама рыдала сутки напролет, не разговаривала со мной, говорила, что она столько вложила в меня, тянула на себе, а я ее ни капельки не ценю и не люблю. Я могла так выдержать неделю, две, не дольше, когда уже даже отчим, убитый погодой в доме, умолял:

“Дашка, да отучись ты на этом экономическом! Хороший же институт и факультет! А потом поступишь так, как хочешь сама!”

И я поддалась.

Казалось, что мама ослабила в последние годы бульдожью хватку, успокоилась. Ее полностью устраивал Антон, она радовалась блестящему окончанию учебы и надеялась на то, что и диплом я защищу на отлично.

Мои планы на будущее мы старались обходить стороной, потому что обе имели на них разные виды. Я собирала в себе мужество противостоять маме, чтобы найти работу там, где хочет душа, а мама собиралась тихонько пристроить меня в компанию к отчиму.

Я знала это и осторожно избегала. Пусть и практиковалась там, но не планировала и дальше работать, хотя это был бы самый лучший вариант и иногда он казался хорошим.

Сегодня позиция мамы, этот тон, который воскрес из токсичного прошлого, отравил воздух. Стало трудно дышать, будто меня душат.

Голова разболелась, виски заломило, и перед глазами предстала картина забытого прошлого…

Остров, массажный салон и Макс. Искушающая провокация в спа, девушка, которую он приволок с собой, чтобы соблазнить Антона. Все это завертелось перед глазами бессвязной чередой и пропало.

А что дальше?

Бар, пьяный парень…

А дальше темнота. Не помню!

Одно только свербило внутри: необходимость увидеть Макса, будто это жизненно важно. Будто что-то хотела сказать.

– Ты уже проснулась? – Мама зашла в палату, попрощавшись с доктором.

– Антон тоже в этой больнице?

– Да, в травме лежит. Скоро тебя переведут в соседнюю с ним палату, не беспокойся.

– А где мой телефон?

– Вот новый. – Мама выдвинула ящик прикроватной тумбы. – Тут записаны все важные номера: мой, отчима и Антона.

– А Макса?

Мама сверкнула глазами, но промолчала.

– А вот тут лежит дипломная работа. Дорогая, я не стала сообщать в университет о случившемся. Доктор говорит, что, если воспоминания о материале живы, ты сможешь защититься.

– Привет! – В палату заглянул отчим. – Как я вовремя! Я только вчера обещал твоей маме, что если ты защитишься на отлично, то сниму тебе квартиру в подарок. Разве не отличный повод пойти на поправку?

– Но… – Я прислушалась к себе: в голове по-прежнему было мутно. – Может, лучше перенести? Поговорить с куратором и ректором, думаю, они войдут в положение.

– Нельзя! – вспыхнула категоричностью мама, а потом немного пригасила огонь возмущения и пояснила: – Даш, ходят слухи, что  скоро сменится ректор, а ты знаешь, новая метла по-новому метет. Тебе совсем скоро станет лучше. Тебе ставят очень хорошие капельницы, после них будешь еще лучше прежнего.

Я замолчала, потому что знала: как только мама оседлала коня, ее не остановить. А сейчас у меня не было никаких сил спорить. Может, так даже к лучшему – ничего не переносить. Может, она и права. Может, я и буду благодарна за это…

Может…

– Дядя Вов, а где Макс? – вырвалось у меня.

Мама резко втянула воздух и хлопнула по коленям ладонями.

– Эм-м-м, – отчим как-то странно замялся.

Чую неладное! Что произошло? Почему все так странно себя ведут?

– Отдыхай, Даш! А у меня встреча! Я на минутку забежал! – нашел повод Владимир, чтобы сделать ноги.