Вопреки - Настасья Карпинская Страница 33
Вопреки - Настасья Карпинская читать онлайн бесплатно
Запихивая в дальний угол души смердящее чувство вины. Принято. Где расписаться?
И я обернулась, встречая его взгляд, впервые насыщенный чем-то живым, не режущий, ни опаляющий холодом. С удивлением подрагивающими пальцами по его скуле едва касаясь, положил свою ладонь поверх моей и прильнул поцелуем к губам, отводя руку в сторону. Губами по губам нежно, терпко, и по нарастающей до жадности, граничащей с алчностью, срывая каждый мой вздох, заставляя задыхаться от нехватки кислорода и перекрывающих сознания эмоций. Подхватывая под бедра и унося в комнату, чтобы в следующее мгновение, опустив у изножья кровати немного отстранившись расстегнуть мое платье, наблюдая, как ткань оседает на пол, Наслаждение не только животное, эстетика даже сейчас в деталях и от этого новая доза кайфа в мои вены, откликнулось изнутри, неожиданно приятно.
Поцелуи жадные, кусающие, не выпуская друг друга из рук, почти падая на постель, смешивая дыхание, скользя ладонями по телам, изучая, освобождаясь от остатков одежды, с каждой секундой все больше дурманя разум, сильнее сплетая тела и кожа к коже, чтобы разрядами тока по венам, разнося инфицированную друг другом кровь по организму, сойти с ума, забывая о том, что предшествовало этому, позабыв о жертвах и казнях, схемах, оборотах, собственных ошибках и вине, потеряться настолько, что важное в моменте лишь, то насколько сильно и глубоко, насколько тесно и остро. И ловя ртом воздух когда, сжав оба запястья своими ладонями и разведя мои бедра, двинулся вперед, проникая медленно, слишком медленно заставляя чувствовать каждый миллиметр плоти, не давая возможности двинуться, наполняя собой, насыщая и протравливая еще незатронутые ранее клетки. С моих губ его имя и ногтями в собственные ладони, до неспособности дышать. Толчок за толчком и все ближе к краю, подводя, нарастая, закручивая, словно в спираль, накрыло, вышвыривая из реальности, остро резко, сильно. Подбрасывая и сжимая тело, перекрывая дыхание и разбивая на части разум. Мой сдавленный стон осколками наслаждения, оцарапал нутро, когда он, заканчивая рукой, излился мне на живот.
Опираясь на руки, он проложил дорожку поцелуев по моим ключицам, продляя негу, что еще пела в крови и разносилась по венам, не давая уставшему мозгу генерировать мысли. Исаев, потянувшись в сторону, поднял с пола рубашку которой и вытер свои следы с моего живота. А после в чем мать родила, потопал в душ, я же стараясь не думать, не анализировать, поднялась с кровати и, собрав вещи, удалилась в свою комнату. Стоя в душе под струями воды гнала от себя любые мысли, до остервенения, до одержимости, прикрыв глаза, нелепо бубнила под нос заученный когда-то детский стишок, сбиваясь и начиная заново, вновь и вновь. Смывая с себя запах Влада, всеми силами старалась себя оправдать, не выходило. Внутренний критик уже вышел на сцену, уничтожая на корню любые мои попытки. И ненависть к себе мерзкой змеей медленно, словно растягивая удовольствие, заползала под кожу. Осваиваясь и устраиваясь на новом месте.
Утро не принесло ожидаемого облегчения. Готовя кофе, думала над тем какая же я все-таки дура, не лучше чем Самарина, та хотя бы на одних и тех же граблях танцует, своих, родных, глубоко полюбившихся, а я постоянно на новые и со всего размаха. Я не винила Исаева отчетливо понимая, что откажи я ему, он не стал бы настаивать, не тот типаж. Он берет женщин лишь по их собственному желанию и неважно, что этому предшествует: шантаж, манипуляции, соблазнение, без разницы, но они в итоге сами сдаются в его руки, вот и я сама подписалась, и все мои «нет» вчера звучали неубедительно, сказанные больше для поддержания собственного достоинства. Выругавшись, допила кофе, набрала номер Семена, попросив быть у подъезда через двадцать пять минут, и начала собираться.
Работа шла сегодня медленно и нет, не из-за тупости окружающих, как можно было предположить, они как ни странно, сегодня работали на совесть, дело было во мне и в моей неспособности сосредоточиться, так как мысли постоянно возвращались к предыдущей ночи и яркими мазками красок, всполохами кадров меняли вектор моего настроя.
Благо, что Исаев свалил в столицу на три дня по каким-то важным вопросам, о чем меня известил Кузнецов, который вечером приехал к офису вместо Семена. И я радостным с чувством начинающего алкоголика, по приходу домой, полезла в бар, набирая попутно номер отца. Хотелось какой-то поддержки пусть иллюзорной, ментальной или даже лишь на словах, сегодня без разницы. Сегодня тошно от самой себя, а поныть некому. Совсем не кому. Ни друзей, ни подруг, даже у брата с матерью я теперь в черном списке нежелательных собеседников.
— Привет пап, — на выдохе, сделав глоток вина.
— Привет Катюш, как твои дела? Как работа? — ласковый родной голос, так обыденно прозвучав в трубке, задел что-то внутри, обрывая натянутые до предела струны и глаза, нещадно защипало от подступивших слез.
— Хорошо, пап…
Исаев приехал на третий день, точнее ночь. Дверь в комнату приоткрылась, и полоска света разрезала темноту. Ненадолго. Спустя мгновение свет погас и я, лежа в постели, принимая вид крайней усталости и глубокого сна, наблюдала, как Влад в шаге от кровати сбрасывал с себя вещи, не спеша, но с некой небрежностью. Украдкой отмечая, что каким бы он мудаком не был, но он был красив, по-мужски. Высокий, подтянутый, без лишних объемов, но с хорошо развитой мускулатурой, с проступающим рельефом пресса на животе, по которому так и хочется провести пальцами. Он лег рядом, прижимая меня повернутую к нему спиной к своей груди, скользя горячей ладонью по нежной и чувствительной коже живота, выбивая из меня подобными прикосновениями судорожный вдох, которым я полностью выдала себя. Надо было запротестовать, но мой еще не до конца сформированный протест был задавлен в зачаточной форме прикосновением его губ, с жаждой прильнувших к моей шее. Теснее к себе, рукой под сорочку настойчиво сжимая грудь и одновременно царапая зубами кожу на моей шее. Ощутимо, но без боли, балансируя на тонкой грани когда грубость не вызывает отторжения. Стон, слетевший с губ и он, обхватив пальцами мой подбородок повернул голову, чтобы прильнуть к губам. И вкус ментола на губах языке с еле ощутимыми нотками никотина и виски отозвался взрывом в сознании. Повернуться не дал, поэтому чисто на инстинктах сама поддалась ягодицами, назад прижимаясь к нему и ощущая его желание, сильное и от этого еще большим огнем по коже оседающим внизу живота приятной тяжестью. Его пальцы снова на груди, а после с нажимом вниз стягивая с меня нижнее белье, и я вздрагиваю, когда он скользит ими по самой чувствительной точке, когда с легким нажимом и вниз, внутрь отправляя по телу чувственную дрожь. И я рукой за его шею, он мое бедро выше, разводя ноги шире и снова внутрь, уже двумя пальцами, вышибая из моих легких воздух вперемешку с его именем, срывая остатки даже подобия контроля. Жар по телу до непереносимости, ногтями в его шею и он, на миг, отстранившись, чтобы избавиться от остатков одежды снова притянул к себе, вплотную к бедрам, чтобы в следующий момент медленно двинуться вперед, проникая в меня, и одновременно губами по губам, жадно, обрывая вдох. С каждым новым толчком множа мое безумие, напитывая его и наслаждаясь им. Руки, губы, прикосновения и его запах, сводящий с ума. До исступления и застрявшего в спазмированном горле вскрика, когда накрыло. Он следом, выскользнув из моего тела и кончая в свою руку. Короткий поцелуй в губы, и он поднялся с кровати, оставляя меня одну. Прикрыв глаза в надежде утихомирить еще заходящееся в учащенном ритме сердце, я отдаленно слышала звук льющейся воды в душе и понимала, что отдача за этот короткий миг слабости и пусть вот такого, но человеческого тепла довольно болезненная, наполненная после холодом, внутренним опустошением и отвращением к себе. И я зашла на второй круг. Снова.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments