Право на страсть - Натализа Кофф Страница 32

И да, он предпочитал разгуливать голышом по номеру. И, что самое жуткое, принуждал и меня вступить в его нудистское братство.

Я, разумеется, сопротивлялась. Но, к сожалению, недолго. Пару часов. Вернее, минут. Ну, ладно: секунд.

Очень сложно противостоять этому засра… замечательному и находчивому человеку.

С самым настоящим боем мне удалось вытребовать несколько минут уединения в ванной комнате. Но этот сумасшедший умудрился и здесь «достать» меня: горланил пошлые куплетики на весь гостиничный номер.

Два дня пронеслись незаметно. Мы почти не вылезали из номера. Да и зачем? Если еду доставляли прямо к нашим дверям. А с террасы открывался замечательный вид на всю долину, а за ней — в легкой таинственной дымке виднелись горы.

Но не вид заставлял меня верить в волшебную сказку, в которую, пусть и на время, превратилась моя размеренная и спланированная на годы вперед жизнь.

А парфюм вперемешку с лосьоном после бритья. Широкие ладони, крепко державшие меня за плечи. Массивное кольцо, принадлежащее еще прапрабабке Прохора. И осознание того, что рядом со мной мой мужчина.

Мой. Тот самый, с которым меня столкнула судьба много лет назад. Тот, кто даже не запомнил моего появления в своей жизни. Тот, кто неизменно улыбался с экрана моего мобильника и с фотографий, сделанных проверенными людьми.

Мне предстояло признаться Прохору не только в беременности, но и в том, что мой выбор оказался отнюдь не случайным. Я сама выбрала его в качестве фиктивного мужа. Да, Львовский-старший мне помог. Но я так решила.

Потому что… потому что… любила. Да, любила.

Влюбилась тогда, пять лет назад. Люблю и сейчас.

Но мне казалось, что я переболела, забыла, излечилась. Я думала так ровно до того момента, когда вживую увидела широченную улыбку Реми и его пронзительные глаза.

Мои мозги и здравый смысл подсказывали: отомстить! Срочно и мгновенно!

А вот сердце кричало: покорить и присвоить.

И, кажется, я сама же и попалась в эту ловушку. Сама расставила, сама и попалась.

Завтра заканчивается наш медовый месяц. Пора возвращаться к реальности. Пора…

Глубоко вздохнула, повернулась в объятиях Прохора. За спиной — высокие перила и пропасть неизвестности. Впереди — выразительные глаза и неизменная улыбка. Легкая, полная обещания и страсти.

Мой муж стоял за моей спиной, обнимал, удерживая в руке фужеры с вином. Но я не пила. Я была пьяна и без алкоголя. А теперь, кажется, отрезвела перед долгим разговором.

— Проша, мне нужно кое-что тебе сказать, — вздохнула я, выдохнула, старалась не смотреть в глаза Реми.

Иначе пропаду. Иначе этот негодник вновь утянет меня на горизонтальную поверхность или вертикальную, и все — до самого утра я не вернусь в реальность.

— Этот разговор не терпит до утра? — хрипло зашептал Реми.

А я затрясла головой.

Увидела, как его улыбка превратилась в напряженную. Он улыбался, но наигранно. Глаза оставались серьезными. Что ж, прощай, волшебная сказка! Я буду скучать.

Реми залпом осушил вино. А я обхватила свои плечи ладонями, шагнула в номер. Прохор замер в дверях.

Я улыбнулась.

— Проша, кажется, наш брак никакой не фиктивный, — осторожно начала я.

Реми шумно выдохнул, шагнул ближе.

— Русенька, это даже не обсуждается! — пробормотал молодой человек, а я поняла, что затаила дыхание. — У нас все настоящее!

Я отступила еще на шаг, когда Реми попытался меня обнять.

— Нет, подожди! — вздернула руки ладонями вверх, упираясь ими в широкую грудь моего мужа. — Иначе я все забуду!

— Хорошо, а потом я… — хмыкнул Прохор и не сдвинулся с места. — Потом я тоже кое-что скажу. Ты первая, давай.

Я поняла, что дико волнуюсь. Судя по выражению лица Реми, он не очень и удивлен. Выходит, и он не совсем равнодушен ко мне? Нет, в плане секса — мы очень даже подходим друг другу. А вот чувства… Тут все зыбко.

— Я беременна! — выпалила я на одном дыхании.

Реми остолбенел. Я видела, как его глаза темнеют, а лицо бледнеет, и даже ровный загар не мешает понять: Прохор в шоке.

— От кого?

Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что мое сердце замерло в диком напряжении и непонимании вопроса.

— В смысле «от кого»? — пробормотала я.

***

Мой мир только что расхерачился о долбаную стену. Вдребезги. В хлам. В крошку.

Одна фраза — и чертова сказка испарилась.

Стакан ударился о стену. Я смотрел, как осколки разлетаются по полу. Дрянь! Какая же ты дрянь, дорогая женушка!

Мысленно кричал, а вслух произнес:

— Кто отец ребенка?

— Что? Что ты сказал? — тихий дрогнувший голос еще минуту назад был для меня самым дорогим и желанным, но сейчас… — Кто, черт подери, отец твоего ребенка?! — выкрикнул я в красивое, но лживое лицо жены…

Руслана, мелкая лгунья, прищурилась. Ее побледневшее, точно мел, лицо начало покрываться ярко-алым румянцем ярости.

Мои пальцы дрожали, пришлось сжать их в кулаки. А взор затянуло пеленой боли, обиды, гнева.

— Отец ребенка? — прошипела Руслана, шагнув ближе.

Я знал — ударит. Но не шелохнулся. Желал боли. Пусть не только сердце и душу рвет на куски. Пусть и тело страдает!

— Ты — долбаный идиот, Реми! — выкрикнула она в лицо, следом полетел кулак. Я видел, что удар достигнет цели.

Боль отрезвила. А Руслана отпрыгнула на шаг назад, словно боялась, что я отвечу тем же.

— Скольких баб ты перетрахал, Реми? — шипела она. — Думаешь, столько мужиков трахали и меня?

— Действительно, сколько? — выкрикнул я в ответ.

— У тебя нет прав на этот вопрос! — шипела моя дикая кошка, или не моя? — Видеть тебя не хочу! Пошел ты, Реми, со своими вопросами!

— Я бесплоден! — закричал я ей в спину, когда Руслана собралась скрыться в ванной. — С кем ты, черт тебя дери, спала?! С Владом? С Горынычем? Кто, млять, за моей спиной побывал в твоей койке?

— Пошел ты на хрен, спермотозавр!

Дверь с диким грохотом захлопнулась. Вытер рукавом струйку крови, пачкавшей рубашку. Чертова Громова!

Чтобы не сойти с ума, выскочил на террасу. Свежий воздух немного прочистил мозг.

Так, отлично. Если Руслана беременна, это еще не конец света.

Нет, никакого аборта. Я ведь, черт подери, люблю эту женщину. И мы в браке. Да! У нас семья, и я ее не отпущу. Хрен кому отдам.

В душе поднимался ураган, смешанный с болью, чувством предательства и гнева.