Магнат. Его личная игрушка - Амира Ангелос Страница 29

Я даже не отворачиваюсь, когда его руки касаются края боксеров. Красноречиво натянутых. Ясно, что Кирилл не играет, что сильно, очень сильно заведен. И пути назад не будет… Не будет…

Отдаю себе отчет, что происходит. Мне страшно. Но точка невозврата пройдена — это я тоже отчетливо понимаю.

Чувствую себя ужасно порочной, потому что хочу увидеть его член, даже неосознанно облизываю губы. Во рту скапливается слюна. Часть меня находит все эти реакции омерзительными. Щеки заливает предательский румянец, когда отчетливо понимаю:

Это произойдет. Сегодня. Сейчас…

Мой противник, мой враг, человек, который вышвырнул меня с работы, который считает меня чудовищной, мстительной, больной на голову…

Станет моим первым мужчиной.

Все эти мысли, эмоции, чувства бурлят во мне одновременно, сводя с ума.

Я должна предупредить его, что со мной это впервые…

Но голос не подчиняется.

Кирилл подается вперед.

— Выглядишь ужасно испуганной, Монашка.

Вздрагиваю. Почему он вспомнил то глупое прозвище? Нашу первую встречу…

Жесткие губы проходятся по моему горлу, зубы задевают кожу, прихватывают там, где нервно пульсирует артерия.

— Я… — открываю рот чтобы умолять быть хоть немного снисходительным и не таким напористым… Но сознание плывет, понимаю, что у меня не получится. Я как захваченная ураганом песчинка. Разве ей под силу укротить стихию? Ответ очевиден…

Сейчас уже не стоит болтать

Вот что говорит мне потемневший взгляд магната, от остроты которого по коже разбегаются мурашки.

Кир не остановится, не отпустит… Возьмет свое в любом случае. Так, как делает это всегда и во всем…

Почему у меня ощущение, что в его глазах — бездна? В которую вот-вот провалюсь без надежды когда-либо выбраться…

Крупные смуглые ладони гладят мое тело, помечая, отнимая всякую волю к сопротивлению. По-хозяйски. Словно я всегда принадлежала ему.

Ощущение, что его руки везде. В этих касаниях ощущается сдерживаемая сила, которая почему-то заставляет гореть еще больше, словно подпитывая и без того зашкаливающее возбуждение.

Наклоняет голову, проводит губами по соску, начинает его слегка покусывать, и я задыхаюсь от страсти, от невероятного наслаждения, которое дарят его ласки. Забываю обо всем на свете, мозг просто отключается. Я целиком в его власти. Трепет, безумное желание нарастает с каждой секундой, воздух становится густым и плотным.

Когда начинает гладить внутреннюю поверхность моих бедер, инстинктивно стискиваю его запястья в попытке остановить. Проглатываю крик, когда чувствую, как пальцы касаются там, где сейчас очень влажно, скользят по плоти, проникают в меня… Охаю, всхлипываю под безжалостным и до жути развратным касанием. Сердце грохочет так, будто вот-вот проломит грудную клетку, чувствую влагу на лице. Но магнату все равно на мои волнения, упрямо находит самую чувствительную точку, от прикосновения к которой меня буквально пронзает высоковольтный разряд. Дергаюсь всем телом, цепляюсь руками в простыню, выгибаюсь дугой…

Пальцы продолжают двигаться во мне круговыми движениями, ласкающие, дразнящие…

— Расслабься. Не надо меня бояться.

Его голос звучит напряженно и в то же время успокаивающе.

Кирилл обхватывает мое запястье, притягивает к себе, принуждая коснуться своей твердой как камень плоти. Вздрагиваю. Меня пугают его размеры. Не говоря о том, что впервые трогаю…

Лихорадочно облизываю пересохшие губы, кажется, вообще забываю как дышать. Мои колени раздвигают, и я вздрагиваю всем телом, ощущая обжигающе горячий член, прижимающийся туда, где меня не касался ни один мужчина.

Глаза широко распахиваются от шокирующего осознания. Замираю от паники, смешанной со смущением. Шуршащий звук немного отвлекает. Наблюдаю как Абрамов раскатывает по члену презерватив. Я об этом даже не подумала… теперь не знаю, что чувствую — благодарность или… Разочарование? Что он совсем не так как я одержим, что сохраняет трезвый рассудок, тогда как я…

Обхватив меня за бедра, тянет на себя. Чувствую тупое давление между ног, низ живота сводит судорогой, невольно выгибаю спину. Давление усиливается, как и дрожь, которая буквально заставляет трястись.

Проникновение становится невыносимым, боль появляется внезапно, режущая, она захлестывает сознание, дергаюсь в попытке отстраниться, вскрикиваю:

— Нет… пожалуйста…

Мотаю головой, сходя с ума от болезненных ощущений. Таких особенных, невероятных … Как же все пронзительно. Я и этот мужчина — единое целое сейчас.

Всхлипываю, наши тела скользкие, покрыты горячей испариной.

— Надо было сказать, — цедит сквозь зубы Кирилл. Сейчас его лицо напоминает маску, а слова он будто сквозь зубы цедит. Заметно, что он напряжен, на грани воли. Сдерживается. Но сейчас не испытываю благодарности. Мне слишком… много всего что происходит…

Он не думает останавливаться. Делает новый толчок бедрами, и я закусываю губу до крови, царапаю ногтями простынь.

Толкается в меня, входит с трудом, заполняя полностью, вырывая из груди крик. Кир подается назад. Касается рукой моего подбородка.

— Придется потерпеть, Монашка.

Большой, сильный, доминирующий.

Начинает двигаться во мне равномерными толчками.

Каждый глубокий заход отдается тупой болью. Хорошо, что она больше не острая, но я не ожидала, что будет настолько болезненно. На глазах невольно выступают слезы. В то же время это странно — мне нравится быть единым целым с этим мужчиной. Совершенно иррациональная мысль — но ее невозможно игнорировать.

Кирилл вдруг просовывает между нами руку, и начинает ласкать снова, то самое местечко, от которого волнами расходятся невероятно сладкие ощущения. Как анестезия для измученного тела. Постанываю, ногтями впиваюсь в напряженные плечи мужчины. Почему-то мне не хватает его губ. Между нами все так предельно интимно, но мне мало. Я снова хочу его жесткий рот. Но сама, конечно, не решаюсь проявить такую инициативу.

В какой-то момент давление внутри становится невыносимым, Кирилл зарывается пальцами в мои волосы, больно тянет их. Вздрагивает всем телом.

Кончает. Догадываюсь интуитивно. Конечно, совсем не такой первый раз я себе представляла. В моих фантазиях все было куда романтичнее, нежнее.

Я и не подозревала что бывает такая страсть. Темная. Вязкая. Засасывающая в свои глубины.