Медленнее, ниже, нежнее… - Татьяна 100 Рожева Страница 28

Он довольно улыбается.

– Вы наблюдательны. Может вас куда-нибудь подвести?

– Не откажусь.

– Я вообще-то на Бабушкинской живу.

– А я на Ботаническом саду!

– О, это вообще по пути! – обрадованно говорит он. – Садитесь! Меня Федор зовут.

– Федор Федорович?

– Совершенно верно!

В здоровом водительском кресле внедорожника он выглядит как болезненный школьник в папиной машине. Чтобы ботинки доставали до педалей, кресло вплотную придвинуто к рулю. Федор Федорович напряженно смотрит в зеркало, выруливая с клинической парковки.

– Недавно за рулем? – угадываю я.

– Нет, просто машина новая. Не привык еще.

– Вы такой молодой, и уже кандидат наук! – смазываю я.

– Кандидат я тоже недавно, – произносит он, с усилием вписываясь в поворот.

– А вот интересно, почему именно урология? Как врач выбирает ту или иную специальность?

– Отец хотел, чтобы я был врачом. Я выбрал направление, в котором смогу добиться большего.

– Большего – это чего?

Он кидает на меня разбавленный недоумением круглый взгляд.

– Карьера, рост, материальное, чего? Мне тридцать три уже, времени и так немного, чтобы чего-то добиться. А у меня отец… в общем, я хочу доказать, что чего-то могу в этой жизни сам, что я не просто Федька!

– Но для этого в пластическую хирургию идут, в гинекологи, куда еще, не знаю… Мужчины ведь лечиться не любят.

– Это правда! – улыбается Федор. – Но урология – особая область медицины. Сегодня был мужик. Из нефтянки. Член такой! Я такого не видел за всю свою практику! С мою руку! – Федор отрывает от руля и трясет в воздухе ручонкой со сжатым кулачком. – И проблемка-то небольшая, так он всю клинику на уши поставил! Я начал на час раньше, чтобы его принять, записи уже не было. Таблетки ему выписал самые дорогие, а он – доктор, а дороже нет? Наши люди ведь как считают – чем дороже, тем лучше лечит!

– Вот это счастье! – впечатляюсь я. – И деньги и член! И все одному!

– У меня тоже, между прочим… – произносит Федор Федорович и осекается на полуслове.

– Что тоже?

– Так, ничего, – смущается он. – В общем, проблемы с членом это единственное, на что мужики быстро реагируют.

– А что такое хорошая карьера для уролога? Вы ведь уже в дорогой клинике работаете. Что дальше?

– Меня в институт зовут.

– Преподавать?

– Научный институт. Работать. Место там должно освободиться.

– Там же зарплаты маленькие.

– Да, зарплаты там небольшие, но дело не в этом. Финансирование сейчас туда пошло. Квартира за полгода выходит. У меня однокомнатная пока, и ту отец помог купить. А я сам хочу!

– Какой вы целеустремленный, Федор Федорович! Вот жене-то повезло! – произношу я тоном старушки, философствующей на нечищеных семечках подсолнечника.

– Я не женат.

– Развелись?

– Не был.

– Собираетесь? Девушка есть? – вживаюсь я в старушку.

– Девушки нет. И не собираюсь.

– У вас нетрадиционная ориентация? Вы уж простите меня за бестактность, но я уже не могу остановить список!

– Нормальная у меня ориентация! – пугается он.

– Ну мне остается только спросить, как доктор доктора, в чем проблема?

Федор Федорович ударяет кулачком по сигналу, выбивая «квак» для впереди едущей девушки.

– В девушках проблема! – говорит он. – «Я хочу за тебя замуж» через три дня знакомства нормально слышать? А «Федь, давай поженимся» прямо во время секса? Сама меня, главное, соблазняла, кружевное белье прекрасно видно через белый халат, и все время перед носом у меня – шасть туда, шасть обратно! Так я еще в ней, она мне: «Федь, давай жениться!». Это как вообще?

– Ну, может, вы ее так впечатлили?

– Впечатлил! – зло соглашается Федор. – Тридцать три года, не курю, не пью, квартира, машина, нормальная работа, цели в жизни есть! Они все хотят за меня замуж! Все! Не верю ни одной!

– Ну, это же нормально, что девушки стремятся к благополучию.

– Да мне-то что! Я всего добился сам, и никого везти на своей шее не собираюсь! Ну, вот чего она делает?

– Федор лупит два раза подряд по сигналу и обгоняет тупую девушку, раздраженно оглядывая ее.

– Вы совершенно правы, Федор! – выписываю я успокоительное.

Он смотрит на меня через зеркальце заднего вида глазами, бровями и переносицей, словно хирург в маске, но его взгляд от «успокоенного» далек.

– А член у меня реально классный. Женщинам нравится! – произносит он, краснея от собственной смелости.

Я решаю не изображать оскорбленную добродетель и добить время по-взрослому.

– Покажешь?

– Прям щас?

– Ну да…

Федор сбавляет скорость, расстегивает одной рукой джинсы и ловко вынимает член – крупный, красивой формы и готовый, собственно, жениться. Я чуть сжимаю его, глядя в разбавленные розовым компотом светло-голубые Федины глаза.

– Классный! Согласна…

– Поехали ко мне? – возбужденно произносит Федор. – Пожалуйста! Я тебя еще в клинике заметил. Специально задержался, ждал пока выйдешь.

– А если бы я сама не пристала?

– Но ты же пристала! Поедем? Покушаем, кино посмотрим.

– Про что кино? – улыбаюсь я его молодежному «разводу».

– Про то, как я по Европе на машине проехал, я сам снимал, – честно отвечает он. – Согласна? – он заглядывает в глаза, совсем как мальчик. Еще бы коллекцию марок предложил показать. – Пожалуйста! – повторяет он. – Мой мальчик очень хочет твою девочку!

– Уговорил, – отвечаю я игриво, изгоняя из себя старушку с ее тухлыми семечками.

Прямоугольник зеркала обрамляет глаза Федора, наполняющиеся чем-то золотистым…

В квартире в нем включается экскурсовод: «Квартира небольшая, но я один и мне пока хватает. Ремонт сам сделал, сам нашел людей, дизайнеров троих выгнал, пришлось самому. Гонят чушь какую-то! Этот стиль не позволяет то, тот это! А я, может, вот так хочу! Вот посмотри, как в комнате получилось!»

В комнате – гибрид старинного серванта и антикварного буфета в ужасе смотрится в трехсерийное зеркало шкафа-купе в рамах алюминиевых профилей. Их пытается примирить двуспальная кровать в центре, но у нее не получается. Все, что она может сделать для потомка благородных мебельных кровей – прикрыть своим телом его инкрустированные ящички и витые ножки. Поблескивающим шторам наплевать на стилистическую драму в трех действиях, их волнует лишь яркость люстры. При свете они смотрятся богаче.