Грех - Патрисия дель Рока Страница 27

Затем спокойно вышел из комнаты, а потом – и из ее дома.

Рита совсем не возражала бы, если б таким же образом Джон покинул и ее жизнь, но у него, кажется, были совсем другие планы.

Никогда она еще не писала статью с таким отвращением и головной болью. Ее буквально трясло. Комната казалась более холодной, чем обычно, несмотря на работающий во всю мощь обогреватель.

Почти механически перенося данные с диктофона на статью, кое-что сразу правя на ходу, добавляя и удаляя строки, Рита старалась не думать о потрясшем ее визите начальника и, по совместительству, насильника в далекой юности.

Она пыталась логически понять, чего ему от нее нужно, но так ничего и не смогла решить. Уж слишком нелогическими были его поступки.

«Или я чего-то не знаю!» – мелькнуло в голове. «Интересно, он специально объявил на меня охоту, или ему просто понравилась идея постоянно мучить и унижать меня? Ведь я для него – лакомая и довольно легкая жертва. Он знает, что я никому и никогда не расскажу об изнасиловании, тем более, не подам на него в суд, ибо не хочу превращаться в посмешище и вредить своей карьере! К тому же, прошло слишком много времени… Да и никто бы мне не поверил, зная, что я – скандальная журналистка. Присяжные просто решили бы, что я повздорила со своим новым начальником и хочу ему таким образом отомстить. Тем более что он настолько красивый мужчина, что мало кто поверит, что он мог бы меня изнасиловать! Да я и сама не могу понять, зачем я ему сдалась. Неужели он просто обычный маньяк? Да нет, тогда бы он меня просто убил… Хотя, возможно, когда он меня изнасиловал, то потом собирался убить, но я смогла вовремя убежать».

В любом случае, она понимала, что не может не только работать с ним, но даже находиться в одном помещении.

«Три месяца! Только три месяца – и я буду от него свободна! Если не сойду с ума за этот срок… Я должна, должна все стерпеть, выдержать! Я не могу выбросить в урну свою карьеру, над созданием которой я трудилась так долго. Только потому, что из-за глупой случайности я очутилась под властью своего насильника. Но, неужели я действительно могу быть ему интересной? Именно сейчас, когда, по его словам, я стала для него отвратительной. И слишком старой? Может он еще немного поиграет со мной, а потом ему это дело надоест и он переключится на другой объект?» – с надеждой думала она, допечатывая статью.

Затем пробежала ее глазами, сделала необходимые правки, и со вздохом облегчения отправила ее факсом Трэйси, дописав внизу, что статью уже одобрил их новый начальник.

Выключив и закрыв ноутбук, она отправилась на кухню, где сделала себе просто огромную чашку успокаивающего чая с имбирем и мятой.

Устало подперев голову ладонью, Рита уставилась в окно, задумавшись, стоит ли ей рассказывать Трэйси о том, насколько опасен их новый начальник?

Попивая обжигающий зеленый чай, Рита вызвала в своей памяти образ подруги: высокая, стройная, с потрясающими формами, резким заливистым смехом и глубокими, бархатными черными глазами. Она одевалась в яркие, либо в угнетающе-черные цвета, и всегда мечтала когда-нибудь распрямить свои угольно-черные кудрявые волосы, хотя до практики дело так никогда и не доходило.

Как женщина, Трэйси никогда не была дурой, и понимала, что эти кудри придают ей изюминку и очарование, хотя и придают ее красивому личику какую-то безбашенность, совершенную несерьезность.

Для нее Трэйси была единственной подругой. С другой коллегой по работе, холодной, шведской красавицей Линдой она почти совершенно не общалась частным образом, только по работе, хотя они и не ссорились. Просто работали вместе.

Трэйси никогда не лезла ей в душу, быть может, потому что это ей было совершенно безразлично, но зато часто рассказывала о себе. О своей жизни, работе, мужчинах. Они часто любили вместе обедать в уютной кафешке и общаться на разные темы.

Она вдруг пожалела, что Трэйси никогда не была ей настолько близка, чтобы можно было доверить ей кошмары прошлого. Все-таки это было слишком личным, болезненным, обнажающим душу. Делающем ее слабой и уязвимой. А это она ненавидела! К тому же, Рита привыкла думать наперед. Ведь существовала же какая-то вероятность, что они могли поссориться. А своим возможным врагам она не хотела давать против себя козырей. Профессиональная осторожность.

Допивая чай и грея ладони о чашку, она вдруг подумала, что никому в мире не сможет довериться. Потому что у нее никого нет.

Совершенно усталая, она отправилась в спальню, где, едва заставив себя почистить зубы и переодеться в ночнушку, мгновенно погрузилась в наполненный давними эксклюзивными кошмарами сон.

Бегство, которое не приводило ни к какому результату. Настигающий ее прекрасный демон. И давнее изнасилование, которое память в очередной раз прокручивала во всех подробностях, добавив еще более зловещие детали.

Боль и покорность судьбы, и ужасное осознание того, что кошмар неизбежен, что ей его не избежать, не скрыться…

* * *

Яркие лучи солнца пробивались в комнату даже сквозь ветви дуба, который постепенно обрастал листочками.

Распростертая на кровати женщина в шелковой рубашке казалась прекрасной. Разметавшиеся по кровати густые медно-рыжие волосы оттеняли бледность тонкого, аристократичного лица. Она казалась идеальной куклой, изображающей принцессу.

Спящую или мертвую.

Этим ранним утром ее глаза были ярко-голубыми, с легкой примесью зеленого, оттенка нефрита.

Уже проснувшись и открыв глаза навстречу солнцу, она ощутила явное нежелание вставать. В постели было так уютно и безопасно.

Она свернулась калачиком, вжимаясь в мягкую перину, не желая открывать глаза. Огромное, почти во всю стену, окно, дарило ей весеннюю картину во всем ее восхитительном своеобразии: дрожащие от легкого ветерка, трепещущие изумрудные листочки, ярко-голубое, словно сапфир, небо с легкими, почти прозрачными облачками.

Не было никаких ни моральных, ни физических сил подниматься. К тому же, сегодня было воскресенье. Но Рита уже с утра каким-то шестым чувством ощущала, что и сегодня ей не дадут покоя.

«Только лишь бы не этот психопат, Джон Вейд!» – даже сквозь сон с ужасом подумала женщина.

Самой ужасной для нее мыслью было то, что теперь ее давние страхи снова вернутся, причем, усиленные появлением реального источника кошмаров.

И ей, наверное, оставалось лишь сойти с ума.

Просыпаясь, она ощутила приступ ярости, что пережитое ею в юности настигло ее снова.

Рита буквально заставила себя встать с постели, понимая, что лежать в кровати ей уже не хочется.

Прохладный душ, большая чашка чернильно-черного кофе с кусочком лайма. Мысли немного проясняются, и уже не кажутся ленивыми корабликами, едва покачивающимися на застывшей, почти стеклянной глади моря.

Жизнь кажется не такой уж ужасной, хотя по-прежнему тяжела утрата. Она понимает, чувствует, что рядом с Антуаном ей было бы намного легче. Даже просто с эгоистическим желанием переложить свои проблемы на чужие плечи, поделиться горем – ведь он был единственным, кому она доверяла, кому выговаривалась, жаловалась, перед кем не боялась показаться слабой.