Наказание Красавицы - Энн Райс Страница 27

Ею снова овладели и снова в нее излились.

Потом девушка очутилась на столе на четвереньках, с широко раздвинутыми коленями и подсунутыми под грудь руками. Кто-то страждуще коснулся языком ее напряженного соска, и, прогнувшись, Красавица подняла грудь выше. Осторожно обвела глазами окруживших ее мужчин. Тот же рот жадно припал к ее правой груди, всасывая плоть и теребя языком тугой заострившийся сосок. Другой тут же занялся второй грудью.

И когда она, захлебываясь негой, притиснулась плотнее к ласкающим ее грудь мужским ртам, то почувствовала, как ноги ей разводят все шире и шире, так что она чуть ли не касается влажным лобком стола.

На мгновение прежний страх запульсировал в ней снова. По всему телу девушка ощущала чьи-то руки. Одни держали ее за локти, другие заводили ей кисти за спину, и она не в силах была отстраниться от упрямо втягивающих ее груди ртов. Красавице подняли голову, и над ней, сидящей с простертыми коленями на столе, нависла большая тень. Крупный член вдвинулся в ее часто дышащий рот, и ее взгляд уперся в тугой волосатый живот. Она приняла мужскую плоть, втягивая головку с той же силой, с какой два изголодавшихся рта сосали ее грудь, и громко застонала, поскольку страх в ней снова незаметно уступил место похоти.

Ее сочащееся лоно, раскрывшееся от такого положения бедер, томилось и пульсировало желанием, бешеные взрывы наслаждения пронизывали все тело. Член во рту все больше раздразнивал ее и мучил — но он не мог удовлетворить Красавицу. Она вбирала его глубже и глубже, пока не начало схватывать глотку, и наконец поток спермы неудержимо выхлестнул в нее. Оба мужских рта между тем продолжали посасывать ей грудь, лаская языками соски. Лишь ее вагина тщетно сжималась, схватывая одну пустоту.

Но вот что-то коснулось ее воспаленного клитора и, проникнув сквозь густую пелену собравшейся слизкой влаги, погрузилось в жаждущее, изголодавшееся лоно. Это снова была грубая, украшенная каменьями, длинная рукоять кинжала… Несомненно, та же самая… И вновь она властно ворвалась в ее плоть.

Красавица разразилась низкими приглушенными криками, вздымая ягодицы выше и выше. Все, что прежде она видела, слышала или обоняла в этом трактире, теперь растворилось в неистовстве страсти. Рукоять воздевала ее, яростно толкаясь крестовиной в лобок, не давая оргазму выплеснуться наружу и исторгая из девушки один сладострастный вопль за другим.

Даже когда Красавицу уложили спиной на стол, рукоять не перестала мучить ее, заставляя корчиться и вращать бедрами. Затуманенным взором она обнаружила над собой лицо капитана. Рукоять его кинжала повелительно водила ее вверх и вниз, и девушка с кошачьей гибкостью то поднималась дугой над столешницей, то резко опускалась обратно.

И снова ей не позволили добраться до вершины наслаждения.

Красавица почувствовала, как сильные руки подняли ее со стола и перенесли на широкую бочку. Спина ее выгнулась на мокрой древесине, и девушка учуяла запах эля. Волосы свесились к полу, и перевернутый зал трактира заплясал перед ней яркими красками. Очередной член уже готовился вторгнуться в ее плоть, и когда чьи-то крепкие руки прижали ее бедра к округлости бочки, он ворвался в ее истекающую соками вагину.

Красавица не ощущала ни тяжести, ни равновесия. Перед собой она не видела уже ничего, кроме темной волосатой мошонки, выбравшейся из расстегнутых штанов. Груди ей то шлепали, то хватали губами, то переминали грубыми пальцами. Руками она нащупала ягодицы мужчины, овладевшего ее ртом, и вцепилась в них, направляя его движения. Другой же член — совсем в другом ритме — отчаянно метелил ее по бочке, вдавливая и растирая клитор. Всем своим телом девушка ощущала близкий исход оргазма. И это исходило уже не из груди или вагины — все ее тело словно сделалось единым, томящимся страстью органом, одним большим пульсирующим, страждущим лоном.

Немного погодя Красавицу, обхватившую руками сильные мужские плечи, вынесли во двор гостиницы.

Несший ее молодой солдатик с каштановыми волосами нежно целовал девушку, ласково перебирая ей пальцами кудряшки на лобке. Оказавшись на зеленой траве дворика, освещенного несколькими факелами, мужчины, весело и беспечно подсмеиваясь, окружили намываемых в бочонках невольников. И, судя по их поведению, первый голод плоти они успели удовлетворить.

Потом несколько солдат окружили Красавицу, поставив ее в бадью с теплой водой. Опустившись на колени с полными бурдюками вина, мужчины с азартом взялись сбрызгивать ее хмельной влагой, обмывать и щекотать. Кто-то, играючи, тер ее щеткой, кто-то скользил по телу мокрой тряпочкой. И все наперебой норовили влить ей осторожно в рот терпкого студеного вина из бурдюка, чтобы потом жадно испить из ее уст.

Принцесса тщетно пыталась запомнить хоть одно из окружавших ее лиц, или чей-то особенный смех, или нежную кожу наиболее могучего члена — все будто сливалось в ее сознании в единый водоворот страсти.

Наконец Красавицу уложили ничком на траву под смоковницами и снова овладели ею. Тот молодой солдатик с каштановыми волосами, который нес ее во двор, словно знатную добычу, неторопливо, как во сне, проник сзади в ее лоно и принялся, словно наездник, покачиваться в неспешном тихом ритме. Девушка потянулась назад, нащупав холодную кожу его обнаженных ягодиц, складки полуспущенных штанов, коснулась пряжки расстегнутого ремня, наткнулась на смятую рубаху и полуоголенный торс. Неожиданно для юноши она резко сжала вагину, крепко захватив его плоть, — и теперь уже он, точно внезапно оказавшийся сверху беспомощный раб, громко вскрикнул, судорожно хватая ртом воздух.

Минули часы. Клонясь в полудрему, Красавица уютно свернулась на коленях у капитана, положив голову ему на грудь и приобняв за шею. Большой и сильный, точно лев, восседал он под ней, раскинувшись на скамье, и его густой голос рокотом отдавался в широкой груди. Разговаривая с сидящим напротив мужчиной, капитан придерживал ладонью ее голову, неторопливо поглаживая, и его расслабленная кисть казалась девушке могучей и властной.

Время от времени Красавица открывала глаза, сонно оглядывая освещенный чадящими факелами трактир. Шум в зале заметно угомонился, утомленные гуляки попритихли. Только капитан все продолжал с кем-то беседовать, и в их разговоре Красавица отчетливо расслышала слова «сбежавшая принцесса».

«Сбежавшая принцесса», — сонно повторила про себя девушка. Ее-то это явно не должно касаться. Она снова закрыла глаза и уткнулась лицом в грудь капитану, крепко обнявшему ее левой рукой.

«Какой он замечательный, — подумала она с тихим восхищением. — Как он красив своей грубой, какой-то варварской красотой». Ей нравились и глубокие морщины на его загорелом лице, и блеск его глаз. И внезапно странная мысль осенила ее: Красавицу совершенно не заботило то, о чем он там беседовал с сидящим через стол незнакомцем, если он говорил не с ней. Принцесса про себя тихонько улыбнулась: она всего лишь его нагая, дрожащая рабыня, а он — ее грубый и свирепый капитан…

Тут ее мысли перенеслись к Тристану. И ведь какой бунтаркой она явила себя перед ним!

Интересно, что произошло с ним в доме у королевского летописца Николаса? Возможно ли вообще о нем что-то узнать? Может быть, принц Роджер поведает ей какие-нибудь вести? Может, в тесном мирке этого селения имеются какие-то свои, скрытые каналы информации? Ей так хотелось знать, что с принцем все в порядке! Хоть бы увидеть его одним глазком!