Занятия любовью для начинающих - Татьяна Новикова Страница 27

– Так это… Клим Сергеевич… его нет сегодня.

Она произнесла это с такой долей трагизма, будто Клим Сергеевич как минимум отравился своими же овощными блинчиками и мучился желудком, а как максимум – почил с миром (тоже, видимо, от блинчиков). Оля опустила взор, принялась комкать рекламную брошюру «Лав-Боди».

– А где он ходит? – Я надвинулась на неё аки монументальный айсберг на худосочный «Титаник»

– А он не ходит… он лежит, – разоткровенничалась администратор. – Совсем лежит.

«До чего ж ты довела мужика, Варвара, – подумалось мне с долей скептицизма. – После утра, проведенного с тобой, человек неспособен встать с кровати. Отменил занятия. Ушел в затворники. Финита ля комедия тебе и совместным тренировкам».

– А подробнее?

– Нельзя, – взяла себя в руки девушка и разом посуровела, становясь похожей на учительницу младших классов. – Свяжитесь с Климом Сергеевичем лично. Думаю, он перенесет тренировку на другое время. В настоящее время могу предложить вам посетить групповую тренировку под руководством инструктора Марины.

О нет, только не Марина с её садистским «Раз-два-три-четыре»! Я попятилась от Оли как от прокаженной, позорно скрылась в раздевалке. Вообще интересно, конечно, что случилось с Климом такого, что он пропустил занятие? Неужели загулял?

Щеглов долго не отвечал на телефонные звонки, но я была назойливее. Стрелка на настенных часах перекочевала на «двадцать часов ровно», когда трубку всё-таки подняли.

– Как дела? – спросила я, не ожидая прямого ответа.

– Нормально, – сонно отозвался Клим. – Руку сломал.

– В смысле сломал?

– Шел-шел и сломал.

Он сказал это так просто, будто бы не видел ничего особенного. Что за бред?! Здоровым же уходил от меня! Целым и невредимым! Когда умудрился-то?..

– Щеглов, что происходит?! Говори?! Живо! Почему ты молчишь? Когда сломал? Как? Зачем?

Вопросы посыпались из меня пулеметной очередью.

– Да пошутил я, не ломал ничего. – Кажется, до Щеглова только сейчас дошло, что надо было молчать.

– Поздно, Клим Сергеевич. Я выезжаю.

– Куда ты выезжаешь? Я не скажу тебе свой домашний адрес даже под пытками.

– Это мы ещё посмотрим… – проворчала я, но из динамика уже донеслись гудки.

Щеглов нагло повесил трубку! На последующие звонки он попросту не отвечал. Ах так?! Я вернулась в холл к скучающей Оле, которая строила в мобильном телефоне башенки из разноцветных кубиков.

– Итак, – сказала, смотря ей в глаза, – либо ты называешь мне домашний адрес Щеглова Клима Сергеевича, либо…

– Персональные данные не разглашаются, – поджала администратор надутые губки.

Я кивнула. Ещё раз. И ещё. Со стороны казалось, будто впадаю в транс, переходя на бесконечные кивки. Оля расслабилась. Потеряла бдительность. Это и стало главной её ошибкой, ибо я выхватила мобильный телефон и свернула игру.

– Охрана!!! – заверещала девушка, но, по-моему, больше от неожиданности, ибо охранников в клубе я не видела.

Я же действовала по наитию. Адресная книга. Клим Сергеевич. Набрать номер. Отбежать подальше от разгневанной девушки, которая перепрыгнула через стойку. Поставить на громкую связь.

– Слушаю, – четко и без малейшего промедления.

Вот паршивец! А меня морозил по полчаса!

– Щеглов, у меня в заложниках администратор твоего клуба. Называй свой адрес, иначе ей не поздоровится.

– Клим Сергеевич, она врет! Я не в заложниках! Со мной всё в порядке! Ничего ей не скажу! – верещала Оля, носясь за мной по всему холлу.

Врагу не сдается наш гордый варяг, ага.

– Гороховая дом тридцать, корпус «а», квартира двенадцать, – устало откликнулся Клим. – Отпусти Ольгу. Чокнутая.

На нас уже озирались клиенты, позабывшие и про становую тягу, и даже про выпады с отведением ноги назад. С видом победительницы я вручила девушке её мобильный телефон и направилась к выходу. Только на крыльце клуба вспомнилось, что сумка осталась в женской раздевалке. Да и черт с ней. Не возвращаться же, испортив всё впечатление от ухода.

Вскоре пыхтящий автобус примчал меня к новенькой многоэтажке, весь вид которой кричал о том, что её жильцы не выплачивают ипотеку и не ютятся в студиях. Я беспрепятственно вошла в подъезд, втиснувшись туда вместе с заходящим мужчиной. Лифт поднял меня на шестой этаж – на каждом располагалось по две квартиры.

Я давила на дверной звонок так долго, что занемел указательный палец. Наконец, щелкнул замок. Победа! Я хотела было влететь в квартиру и обрушиться на Щеглова волной претензий, но на пороге стояла пышнотелая женщина за шестьдесят (лет) и девяносто (килограмм). Она напоминала мне еврейскую тетушку Сару из анекдотов. Необъятная, волевая дама, которой палец в рот не клади – откусит по локоть.

Женщина отряхнула руки о фартук, усыпанный мукой, и поинтересовалась:

– Вы к кому, душенька?

– Это Варвара. Я к…

– А, Клим говорил, что к нему должна прийти гостья! Да ты не стесняйся, туфельки-то сымай, тапочки надевай. Чего топчешься на пороге как неродная, – квохтала женщина.

«Так я вроде и есть неродная», – пронеслось у меня в голове, но спорить с женщиной непонятного статуса я не стала.

То ли мне показалось, то ли в квартире воняло жареным салом и луком. Несколько странное вкусовое сочетание для места, где обитает поборник здорового питания.

Сама квартира, кстати, была восхитительно строга. Оформленная в черно-белых тонах, без единой лишней детали, аскетично выдержанная. Сразу видно, что дизайнер вложил в неё кучу времени, а хозяин – денег.

– Я Климу… суп принесла… диетический, – почему-то поделилась я, всучив женщине пакет с контейнером. – Из цветной капусты и индейки.

– Какой ужас! – Женщина понюхала моё варево (вообще-то не моё, а магазинное) через крышку и брезгливо отставила подальше. – Моему сыну нужно полноценное питание. О каком выздоровлении может идти есть, если он будет есть всякую гадость?!

Значит, насчет сала мне не показалось.

Получается, предо мной предстала мать Щеглова. Если честно, картинка не складывалась. Как у подтянутого мужчины с обложки эротического журнала, который питается исключительно полезной пищей, могла оказаться такая мама?! Да она же олицетворяла собой любовь ко всему вредному, жирному и невероятно вкусному.

– Руки вымой, горемычная, да кушать садись, – словно уловив направление мыслей, матушка подтолкнула меня в сторону приоткрытой кухни. – Я картошечки нажарила с лучком, котлетки накрутила. Давай-давай, не стесняйся. Киселя сейчас налью, только-только отварила.

Представляю, как мой желудок обрадуется и картошке, и луку, и котлетам. А если ещё и с бутербродом – прощай, здоровый образ жизни. На моё счастье из комнаты вышел изрядно помятый Клим. Точнее – вывалился, ковыляя на правую ногу и поджимая к груди забинтованную руку. В этот момент он вызвал во мне волну жалости. Острый приток сочувствия.