Парижское танго - Ксавьера Холландер Страница 27

В тот же день Бибби сходил к семейному врачу, который сулыбкой сказал, что я почти сделала ему обрезание. Доктор перебинтовал член,приложил мази и рекомендовал холодные компрессы.

Когда Бибби поправился, мы снова, правда, осторожно начализаниматься любовью. Однако, это было больше, чем траханье и вылизывание,которыми я занималась с Феликсом и могла бы заниматься с Бибби или любым другиммужчиной. Здесь было более глубокое чувство… любовь.

Бибби и я стали неразлучны… днем в офисе, вечером в кафе, наконцертах, в театре, в парках, а в конце недели – в его комнате.

Иногда мы даже ухитрялись устраивать ночь любви на неделе,но чаще всего любовные встречи приходились на уик-энд. И можете себепредставить, насколько взрывными были наши секс-встречи, когда мы давали выходлюбви и плотскому вожделению, накопившимся за неделю, проведенную ввоздержании.

Одно время мы увлеклись театром; сама идея лицедейства исопровождающая его возбуждающая обстановка заинтриговали меня. К счастью, мнеудалось пристроиться к одной из американских кабаре-групп, которая тем летомвыступала в Амстердаме. Несколько вечеров в неделю я работала там девушкой напобегушках и объявляла номера, одетая в национальный голландский костюм(включая деревянные башмаки!). Тогда я действительно чувствовала, будто являюсьчастью труппы, и это было настолько восхитительно, что вскоре я вступила в ещеодну театральную компанию. Там мне пришлось заниматься различного рода мелкойтеатральной работой, включая гримировку, что мне очень нравилось, и в концеконцов я стала даже писать небольшие комедийные скетчи для шоу.

Бибби, бывало, с горделивым видом сидел в зале во времяпредставлений или же просто встречал меня у входа на сцену, всегда с любовьюподбадривая меня.

Мы дружили уже около года, и Бибби начинал проявлять всеболее и более серьезные намерения касательно наших отношений, что как-то пугаломеня. Я знала, что еще не готова к пожизненному заключению.

Это было примерно в то время, когда моего отца хватил первыйудар. Бибби страдал почти, как и я, от потери общения с моим отцом. Он сильнопривязался к нему, испытывал почти сыновние чувства, и изо дня в день, измесяца в месяц ходил навещать отца и катать его в коляске. В жару и в холод, вдождь и в снег Бибби с такой преданностью относился к нему, что временами я,хотя это нелогично и глупо, чувствовала себя заброшенной.

И все же это было прекрасное, беззаботное и счастливоевремя, я была молода и любила Бибби. Когда я слышу музыку Чайковского, Баха,Брамса или Шопена, эти прекрасные часы всплывают предо мной и я могу разрыдаться,вспоминая, каким добрым, преданным и верным по отношению ко мне был Бибби, каксильно меня любил.

Но все хорошо кончается только в сказках. Бибби был оченьчувствителен и слишком легко раним. В результате это начало меня раздражать. Ястала ощущать почти то же, что и в конце моего романа с Феликсом. Однако в товремя как Феликс вел себя слишком по-мальчишески, Бибби был излишне серьезен.

Бибби всегда выступал как истинный джентльмен. Сомневаюсь,что у него когда-нибудь были голубые джинсы. Даже по уик-эндам он надевалрубашку, галстук и пиджак или же костюм с жилеткой. Я отдавала должное егоизысканности, но иногда мне хотелось встряхнуть его и заставить вести себяпо-юношески, быть для разнообразия менее чопорным.

Итак, он продолжал оставаться идеальным джентльменом сбезукоризненно подобранной одеждой, чистюлей, всегда добрым и внимательным поотношению к своей матери и братьям и любящим меня, а я чувствовала возраставшуюподавленность. В его мире я не могла совершить какой-нибудь неправильный поступок.Он водрузил меня на пьедестал, а мне там не хватало воздуха. Он не давалвозможности расслабиться. Я должна была обещать выйти замуж за него, а я еще небыла готова к оседлому образу жизни.

Хотя я и не хотела быть разрушительницей нашего счастья, явскоре поняла, что наши отношения угасают. Однажды под влиянием настроения язаявила:

– Думаю, что поеду в Америку, Бибби. Я решила, что насегодняшний день между нами все кончено.

Он ничего не сказал. Он побледнел. Затем сел на свою «Веспу»и поехал домой.

В два часа ночи мне позвонил его старший брат.

– Бибби чуть не погиб в аварии. Ночью в темноте онврезался на мотороллере в дерево. Чтобы поправиться, ему придется провести вбольнице несколько недель.

Узнав об аварии, я чувствовала себя отвратительно. Я знала,что он не заслуживает такого расставания со мной. И, что было еще хуже, покаБибби лежал в больнице, я спуталась с сильным властным мужчиной, которого звалиПитер. У него была комната в городе, и вскоре мы уже регулярно трахались. Крометого, я ушла из кофейной фирмы.

Бибби поправился, и я снова стала его девушкой, хотя всечаще и чаще встречалась с Питером, и делала вид, будто продолжаю любить Бибби,что в какой-то степени было правдой. Но я уже разрушила все его надежды сженитьбой. Я просто не была женщиной, удел которой тихая спокойная жизнь наокраине города в окружении соседок, сплетничающих о погоде. Из нашего общенияисчезло чувство возбуждения, радости, ощущение молодости; общей осталась толькопривязанность к музыке и искусству.

После нашего примирения Бибби еще больше привязался ко мне,а я бессознательно причиняла ему боль. Мы с Питером продолжали трахаться ивылизывать друг друга досуха чуть ли не каждый день, как это делают монашки всвоих кельях по ночам. Бибби же был в Буссуме со своей матушкой и братьями.

Я все еще не рассказала Бибби о существовании Питера.

Однажды Питер и я, обнявшись, гуляли по набережной. Язабыла, что наступил час ленча, и мы прохаживаемся поблизости от конторы Бибби,который также мог выйти на прогулку. Когда я его увидела, было уже поздно. Онзаметил нас и изменился в лице. Мне ничего не оставалось делать, какпознакомить обоих моих любовников.

Питер пожал Бибби руку и вопросительно взглянул на меня.Бибби сник от крепкого рукопожатия, извинился и сказал, что ему нужно срочноуйти, а затем со слезами на глазах попросил позвонить ему попозже. Я позвонила,и мы договорились встретиться вечером. Подразумевалось, что это будет нашапрощальная встреча.

Мы встретились в доме его дядюшки в Амстердаме, потому чтомне не хотелось ехать в Буссум. В нашем распоряжении была тихая комната нашестом этаже. Стоял теплый, спокойный вечер, и окно, выходящее на улицу, былооткрыто.

Бибби стоял у окна. Он тихо плакал, когда я ему говорила,что наша связь практически кончилась. Неожиданно он бросился к окну. Я схватилаего за пиджак, но он высвободился. Одной ногой он влез на подоконник и почтиполностью свесился наружу.

– Бибби, пожалуйста, не делай этого, – умолялая, – не делай глупостей.

– Мне незачем жить, – хныкал он. – Я потерялтебя. Ты женщина моей мечты. Я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты стала моей женой иматерью моих детей. Но ты отвергла меня. Для чего же мне жить?