Забери мою душу - Наталья Шагаева Страница 26

- Что ты делаешь?! С ума сошла?!

Мама кричит на меня. Ругает и плачет. Я пытаюсь объяснить, но ничего не выходит, она меня не слушает, и я сжимаюсь от ее криков. В коридоре снова звонит телефон, и мама выгоняет меня в свою комнату, заставляя читать перед школой. Вновь закрывает дверь и уже постоянно кричит и плачет в трубку. Она всегда кричит, когда звонит папа. И плачет… А я закрываю уши руками, пытаясь сосредоточиться на буквах и слогах. Ничего не выходит, потому что я тоже плачу. Но не из-за того, что меня поругали, а потому что плачет мама. Зажимаю уши сильнее, чтобы не слышать.

Через какое-то время все стихает. Мама входит в мою комнату и обнимает меня, а я ее в ответ. Она говорит, что нельзя так высовываться в окно, что я могу упасть и умереть, а если я умру, то она тоже умрет. И я обещаю ей, что больше никогда не посмотрю в окно.

Все хорошо, мы уже не плачем. Мама даже улыбается мне и хвалит за то, что я убралась в комнате. Я прошусь погулять во двор. Мама отпускает. И когда открываю входную дверь, передо мной возникает папа. Он улыбается мне, у него в руках два больших пакета. Но я отступаю от него назад, поскольку боюсь. Он никогда не бил, не ругал и не обижал меня. Но он обижал маму. Иногда у него такие страшные глаза, словно неживые.

- Убегаю к себе в комнату, даже не поздоровавшись, и вновь сажусь читать. Нет, я не хочу читать, но мне надо сделать вид, что я чем-то очень занята, чтобы не разговаривать с папой.

Они опять ругаются. Громко. Мама прогоняет его, а папа смеётся. Дверь в мою комнату распахивается, и я зажмуриваюсь.

- Элечка, - произносит папа. - Ну что же ты не рада меня видеть? Я подарки тебе принёс, - говорит он.

Я люблю подарки, но точно знаю, что как только папа уйдет, мама все выкинет. И поэтому я даже не хочу смотреть, что он принес. Папа садится на мою кровать, а мама наблюдает за нами в дверях. Она так смотрит, словно он способен причинить мне боль, и поэтому мне страшно тоже, хотя папа никогда ничего плохого мне не делал.

- Иди сюда, - зовёт он меня, хлопая по своим коленям. Иду, заглядывая ему в глаза. Они у него всегда стеклянные, словно неживые. Жуткие. Не как у всех. Странные. Сглатываю, но все равно сажусь к нему. – Ну что ты, зайка, не соскучилась по мне? – ласково спрашивает он и поправляют мне челку.

- Соскучилась, - тихо говорю я. Потому что, если скажу обратное, он будет ругать маму за то, что она настраивает меня против него.

- Тогда обними папу.

И я обнимаю, вдыхая его резкий запах духов, который не скрывает неприятный химический запах его тела. Он гладит меня по спине и отпускает. Открывает один из пакетов и достает оттуда куклу. Дорогую, я такую давно хотела. Но она у меня уже есть. Два дня назад мне подарил ее дядя Слава, который ходит к нам в гости, и иногда мы ездим к нему на дачу отдыхать. Там хорошо. Дядя Слава очень добрый, он никогда не обижает маму, рядом с ним она не кричит и не плачет. Дядя Слава наоборот, постоянно обнимает маму и улыбается мне.

- Спасибо, - благодарю папу и смотрю на полку, где сидит точно такая же кукла. Папа следит за моим взглядом, а потом переводит взгляд на маму.

- Я смотрю, у тебя уже есть такая? А мама говорила, что вы не можете себе позволить ее купить, - он злится. Я вижу это по его страшному блестящему взгляду. Глаза у него всегда как у зверя. Страшные.

- А это не мама купила, - спешу ее защитить, но совершаю ошибку. – Это дядя Слава купил. – Папа злится ещё больше. Я понимаю, что сказала лишнего, и теперь виню себя.

- Ммм, даже так, - он не кричит, но говорит так, словно мы самые плохие люди. Откидывает пакеты с подарками на кровать и идёт на маму. Он хватает ее за домашнее платье и грубо выталкивает в коридор. А она молчит, а я бегу за ними.

- Папа, не надо, не трогай маму! Она ничего плохого не сделала! – кричу я, цепляясь за его руки, но он грубо отшвыривает меня, как щенка, и запихивает маму в ванную комнату, запираясь. Она молчит, но я знаю, что ей плохо. Я стучу им, кричу, но меня никто не слышит. Папа что-то громко кричит, рычит, мама всхлипывает, шум, словно падают полки и рассыпаются тюбики. Мама вскрикивает с надрывом, и я начинаю колотить в дверь ещё сильнее и тоже плакать, прося папу не трогать маму. Я не знаю, что он с ней делает, но чувствую, что явно что-то очень плохое.

- Роман, не надо! – громко и хрипло просит она. – Не надо! Пожалуйста! – слышу хлёсткие удары, шум, рычание папы, а потом ужасный протяжный вой мамы. Зажимаю уши и убегаю в свою комнату, закрываю дверь, ложусь на кровать, накрывая лицо подушкой, и плачу. Потому что это всё я виновата. Я показала, что у меня есть такая кукла, и сказала, что ее купил дядя Слава.

Через какое-то время громко хлопает входная дверь, и наступает тишина. Я вылезаю из своего убежища, тихо, на цыпочках выхожу из комнаты и заглядываю в ванную. Все перевёрнуто, полка сорвана с петель, а мамины крема и шампуни валяются на полу, содрана шторка с душа.

Иду дальше на кухню и нахожу маму на подоконнике, она сидит, поджав ноги, и курит в открытое окно. Ее бежевое домашнее платье порвано на груди, а губы разбиты. Они кровоточат и пачкают фильтр сигареты. По ее ноге из-под юбки тоже течет маленькая струйка крови…

Замолкаю, зажмуриваю глаза, потому что хочется плакать, не просто плакать – рыдать, срывая горло. Глаза нещадно жжет, в горле образуется ком. Но слез больше нет.

Мне кажется, я только сейчас осознала, что мой отец-наркоман делал с матерью, и она никак не могла себя защитить. А через два дня нам сообщили, что дядя Слава умер. Его сбила машина… И все это мой отец - сын моего деда, который всегда его покрывал…

Закрываю глаза и пытаюсь дышать.

– С тех пор я ненавижу кукол.

- Элина, посмотри на меня, - просит Захар.

- Вот только не нужно сейчас анализировать и комментировать сказанное мной!

- Я и не собирался. Просто посмотри мне в глаза, - просит он. Поворачиваюсь, заглядываю в его глубокие серые глаза, а там нет жалости. Там плещется океан цвета благородного серебра, в котором хочется утонуть. - Спасибо, что была откровенна и прожила со мной этот день, - спокойно произносит он.

- Давай следующий вопрос, - отмахиваюсь я и отвожу взгляд, не хочу так глубоко погружаться в этого мужчину. В нем действительно можно утонуть и захлебнуться.

- На сегодня все, поздно уже. Остальные вопросы я задам потом.

- Так нечестно.

- Разве у нас были правила? – с лёгкой полуулыбкой спрашивает он. Но улыбается только губами. Глаза серьезные, словно сканируют меня.

- Все с вами ясно, Мастер, - поднимаюсь с кровати и покидаю его спальню. И только заходя в свою комнату, я осознаю, что рассказала совершенно постороннему очень личное. Почему выдала ему именно этот день?