Игра. Я поймаю тебя - Лора Вайс Страница 26

— Что ты этим хочешь сказать? — опять хмурится.

— Что никакие бабочки не смогут заставить меня принять этот список. И я…

— Нет, Ева, — мотает головой, — даже не думай. Ты не уйдешь.

— Но я имею на это право. Уведомить за месяц… ведь так?

— Да, так, — и задумывается, а спустя пару минут выдает. — Однако этот месяц мы будем играть, — прижимает меня к себе, набрасывает на наши колени свою куртку, — разведи ноги, — чувствую, как расстегивает мои джинсы, как запускает руку в трусики.

Когда же накрывает пальцами клитор, когда вынуждает поцеловать себя, я опять чувствую этот ужасный коктейль из стыда, ненависти и похоти. Тело против воли отвечает влагой на его прикосновения, в животе растет напряжение. А вокруг столько людей. Какой ужас…

— Не обращай на них внимания, — словно читает мои мысли.

— Не могу.

— Можешь, Ева. Все ты можешь.

— Пожалуйста, — инстинктивно приподнимаюсь, чтобы впустить его пальцы в себя, — перестань.

— Уж лучше смотреть, как ты смущаешься, чем плачешь, — принимается целовать лицо, — и ты не должна меня бояться, — наращивает темп. — Со мной тебе будет хорошо. А еще я в силах исполнить все твои «хочу». Чего ты хочешь, Ева?

Через пару минут я уже еле сдерживаюсь, чтобы не застонать. Но нет, не здесь, не с ним. Только вот мерзавец все-таки добивается своего — он несколько раз резко и глубоко вводит в меня пальцы, после чего внизу живота случается взрыв, а перед глазами вспыхивает россыпь огней. И чтобы не заорать, утыкаюсь подонку в шею.

— Вот так, моя хорошая, — продолжает ласкать. — Вот так, девочка. Тебе просто надо перестать бояться. Я не сделаю тебе больно.

Уже сделал… ты уже давно сделал мне больно.

— Так, вернемся к вопросу. Скажи мне, чего тебе хочется? — убирает руку и облизывает пальцы, которые только что были во мне. Вот извращенец несчастный.

Чего мне хочется? Я с удовольствием бы посмотрела, как твоя жизнь разваливается, как твой бизнес катится коту под хвост, как ты остаёшься ни с чем.

— Я хочу поесть.

— Ясно, — сразу отпускает меня. — Что ж, — следом хватает кусок пиццы и бросает мне в тарелку, — на, ешь, — после чего вытирает руку от масла, поднимается и уходит на улицу.

Всё, с меня хватит этого безумия. Месяц и я свободна. Но за это время нужно успеть сделать хоть одну запись его больных игр. А чтобы ее сделать, надо вынудить Игнашевского быть таким, каким он и является — бешеным зверем. Моё решение уйти уже завело Яна, взбесило. Значит, я двигаюсь в верном направлении. Он помешан на контроле, на своей исключительности, вот она — его Ахиллесова пята.

С трудом запихиваю в себя кусок пиццы, но другой. Не хочу даже в руки брать тот, который этот урод швырнул мне как собаке. Может, предыдущие девицы и ели из его рук или вообще с пола, но я так не буду.

Когда выхожу из пиццерии, Яна обнаруживаю с телефоном в руках рядом с машиной. Выглядит он так, будто сейчас кого-нибудь прибьет, зато Геворг курит неподалеку с совершенно расслабленным лицом, верзила то птичек считает на проводах, то любуется спортивными тачками каких-то мажоров, что приехали перекусить. Это же надо иметь такую выдержку! Вот кто-кто, а он вызывает восхищение. Мужчина — кремень. И да, я уже привыкла к его бородатости, она больше не вызывает ни удивления, ни неприязни. А еще у Геворга нереально спокойный и глубокий взгляд.

Тут чувствую на себе взгляд далеко не спокойных глаз, тогда поворачиваюсь и вижу Яна, который еще чуть-чуть и раздробит телефон. Неужели заметил, как я пялюсь на водителя? Но уж лучше буду смотреть на уравновешенного великана, чем на психопата.

— Иди в машину, — цедит сквозь стиснутые зубы мой повелитель.

Я же вдруг чувствую легкость. Месяц! Всего лишь месяц! От осознания у меня словно крылья отрастают.