Холостяки - Кендалл Райан Страница 25

Стоя перед большим зеркалом в ванной комнате, я обмотал полотенце вокруг талии. Я побрился, сполоснул лицо и сбрызнул одеколоном шею.

Мои мысли устремились к Кэмрин, и мои предвкушения предстоящего вечера зашкаливали. Весь день мое воображение бушевало, предлагая мне варианты того, что могло произойти этим вечером.

Уверен я был только в одном – я хотел ее.

Наконец я нанес немного средства для волос, потом оделся. Кэмрин должна была прийти с минуты на минуту, и хотя мои мысли были далеко не невинными, я сомневался, что она обрадуется, увидев меня голым.

Мне пришлось принять тот факт, что я сильно в нее влюбился. И я знал, что ни черта не могу с этим поделать. Я оказался на неизвестной территории. Ну и черт с ним. Я решил прислушиваться к моей интуиции. Как посоветовал Ноа, я собирался стать настоящим, мать его, гризли.

И потом, у меня оставалось пять месяцев, чтобы жениться. Это означало, что у меня было время проверить, как пойдут дела с Кэмрин. Если у нас ничего не получится, я еще успею жениться.

Я не мог проиграть.

Позвонил швейцар, и я нажал кнопку домофона. Несколько минут спустя я открыл входную дверь ровно в ту минуту, когда Кэмрин с выражением неуверенности на лице вышла из лифта.

– Привет, – пробормотал я, и она встретилась со мной взглядом.

Энергия ожидания потрескивала между нами. Кэмрин, красивая как никогда, пересекла холл и вошла в квартиру.

– Привет. – В этот вечер она была молчалива и задумчива, и я гадал, в какой степени ее беспокойство связано с тем, что могло произойти между нами.

Мы взяли по бутылке воды и устроились на диване, так как для посиделок на балконе стало слишком холодно.

– Ты когда-нибудь задумывался над тем… как ты зарабатываешь на жизнь? – спросила она.

– Разумеется, задумывался.

– Прости, это было… Мне не следовало бы…

– У тебя плохая привычка извиняться, когда этого совершенно не нужно делать.

– Прости. – Кэмрин широко улыбнулась. – Черт. Я опять это сделала, да?

Я кивнул.

– Да, а теперь расслабься. Ты можешь спрашивать обо всем, о чем захочешь. Я не хочу, чтобы ты чувствовала необходимость ходить вокруг меня на цыпочках.

Она, по всей видимости, собиралась извиняться, и я со смехом покачал головой.

Прости, одними губами произнесла Кэмрин.

Я бросился на нее, прижал к дивану и принялся щекотать ее талию. Мои пальцы добрались до ее ребер, когда я дал волю моему наигранному гневу.

– Это нечестно! Нечестно! – выдавила из себя Кэмрин между приступами смеха. Она подняла бедра, пытаясь вырваться, и ее промежность оказалась в непосредственном контакте с моим напрягшимся членом.

– Прости, я не хотела.

На этот раз я не стал ее дразнить.

– Нет, хотела, – ответил я, двигая бедрами между ее ногами.

С ее губ сорвался сдавленный вздох, глаза закрылись.

– Боже, Стерлинг… – Ее голос балансировал на грани желания и агонии.

– Тебе хорошо, дорогая? – Я снова сделал движение вперед, моя эрекция уже была полной. – Когда я трусь членом о твой красивый клитор?

– Ох, черт, – выругалась Кэмрин сквозь зубы. Ее веки поднялись, глаза застилала похоть, когда они встретились с моими. – Ты не можешь такое говорить.

– Я только что это сказал, Кэми.

Она не могла выбраться из-под меня, я был в идеальной позиции и решил взять от нее лучшее. Целуя Кэмрин глубоким поцелуем, я двигался вперед и назад короткими движениями, каждый раз сталкиваясь с ней.

Стоны неудовлетворенного желания накапливались в ее горле.

– Просто почувствуй это, детка. – Я снова сделал движение вперед, целуя Кэмрин в шею. – Вот здесь.

Она дышала быстро и неглубоко, на шее бешено бился пульс. Ее тепло проникало через два слоя джинсовой ткани, и мне потребовались все мои силы, чтобы не спустить до щиколоток ее джинсы и трусики и не войти в нее медленно, чтобы услышать, как сорвется ее голос, когда она застонет.

Мы продолжали нашу игру – двигались навстречу друг другу, целовались, бормотали, – пока я больше не смог уже сдерживаться. Я должен был услышать, как она выкрикнет мое имя. И это желание превысило все остальное.