Право на страсть - Натализа Кофф Страница 25

Глава 21

Михаил Громов был бесстрашным человеком и жестким дельцом, однако у него имелось две слабости: его дочь и его супруга Эмма Петровна. И если на первую он мог оказывать влияние, и часто не гнушался пользоваться нечестными методами, включая хитрость и обман, то в случае с Эммой Петровной Громов был бессилен. Эта женщина знала его, как облупленного, более того, умудрялась предсказывать все его хитрые ходы и комбинации. К тому же у Эммы Петровны прекрасно получалось манипулировать своим драгоценным Михаилом.

Вот и сейчас, устроившись на мягким диване в просторной частной палате элитной клиники, Эмма Петровна с нескрываемым упреком взирала на мужа. Она не могла оставить без внимания тот факт, что целых два часа считала супруга погибшим.

Громов молча смотрел на экран ноутбука, на который передавалась прямая трансляция камер видеонаблюдения из конференц-зала «МиГро». Экстренное заседание созвал Неверский-младший на правах заместителя генерального директора компании. Юристы и адвокаты занимали большую часть свободных мест. Но внимание Громова было приковано к хрупкой фигурке его дочери, рядом с которой неподвижной скалой застыл высокий молодой человек с широкой, но весьма надменной улыбкой.

— Пидористическая рубашка, — пробормотал Громов едва слышно.

Однако Эмма Петровна испытывала глубочайшую и нескончаемую симпатию к молодому человеку, который вошел в их размеренную жизнь совсем недавно, но основательно.

— У мальчика отменный вкус! — возразила Эмма Петровна.

Громов фыркнул, но промолчал. Он не собирался спорить с супругой. Не сейчас, когда они достигли зыбкого перемирия, а Эмма Петровна пообещала максимально долго помнить о поступке любимого мужа. На память женщина никогда не жаловалась, на беду Михаила. Но старый лис прекрасно понимал, на что шел, когда инсценировал собственную смерть, не предупредив об этом своих любимых и родных женщин.

— Как-то Рус бледна. Не находишь? — задумчиво пробормотал Громов.

— Радуйся, что она всего лишь бледна. Это чудо, что она согласилась довести вашу игру до конца, а не настояла на своем, Громов! — едко заметила Эмма Петровна. — Не удивляйся, если наша дочь не появится на твоих похоронах, когда надумаешь умирать в следующий раз.

— Она все поймет, — отмахнулся Громов от колкости супруги.

Мужчина переключил свое внимание на картинку с другого ракурса, передаваемую соседней камерой. Влад Неверский как раз закончил свою вступительную речь, посвященную внеочередному созыву совета директоров, и двинулся в Руслане.

Громов понимал, что Влад будет цепляться всеми зубами за любой повод, чтобы подобраться к Русе. А Михаил не собирался с этим мириться. И не оставил ни малейшей зацепки.

Все должно решиться сейчас, в эту самую минуту. И Прохор Аркон-Реми об этом позаботится. В силах мальчишки Громов не сомневался. Влада он давно просчитал. Они позаботились о том, чтобы у Неверского появились идеальные условия для осуществления своих планов. Влад не принимал всерьез Реми, а «смерть» Михаила развязала руки мужчине, полному амбиций.

Громов знал, что у Неверского была одна слабость. Примерно с той же силой, что и деньги, мужчина жаждал заполучить красавицу Руслану Михайловну. А сейчас, видя рядом с ней выскочку в модельном костюме и шелковом галстуке невообразимо дикой расцветки, Влад выходил из себя. Не так он планировал все. Не этот пацан должен был сейчас стоять рядом с Громовой, принимать соболезнования и вступать в права наследования! А он — Владислав Неверский!

Все эти чувства Громов прекрасно считывал с лица Влада. И, что уж скрывать, ухмылялся.

— И что она в нем нашла? — беззлобно фыркнул мужчина, когда увидел, как его дочь едва заметно склонила голову в сторону широкого мужского плеча и внимательно слушала слова Реми.

— Кроме прекрасной фигуры, красивого лица и идеального характера? — перечислила Эмма Петровна.

Женщина не смотрела на экран, она продолжала сверлить взглядом мужа. В ее голове созревал план мести. Разумеется, она не хотела вредить любимому супругу, всего лишь хорошенько его помучить. Для профилактики.

— Мальчик умен, богат, не испытывает финансовых трудностей, происходит из уважаемого аристократического рода, многого добился в своей профессии, — продолжила перечислять Эмма Петровна.

— А вот это скорее недостаток! — хмыкнул Громов. — Великая профессия — задом сверкать перед камерами!

— Много ты понимаешь! — хохотнула Эмма Петровна.

В эту самую минуту родители Русланы увидели, как их будущий зять Прохор уверенно начал выступать перед собравшимися стервятниками. Громов видел, что Руся собирается вмешаться, однако Реми остановил ее буквально взглядом, заставив вернуться на свое место и затихнуть, играя роль убитой горем дочери и наследницы состояния.

Рядом с Реми появился адвокат Громова и принялся оглашать последнюю волю безвременно усопшего миллиардера.

Прохор Реми выслушал монотонную речь адвоката, широко и ехидно улыбнулся Неверскому, даже подмигнул тому. Громов понимал, что роль красной тряпки отведена именно Прошке. Он должен выбить Влада из равновесия, спровоцировать его на ошибки. И, судя по взбешенной физиономии бывшего помощника и крестника, Реми это прекрасно удавалось.

— Что за бред?! — рявкнул Неверский, Руслана вздрогнула, а Прохор лишь улыбнулся еще шире.

— Это не бред, Неверский, — ухмыльнулся Реми. — Тебя только что лишили куска пирога. Очередного. А мою невесту ты получишь только через мой труп!

Прохор намеренно выделил статус и принадлежность Громовой, чтобы лишний раз позлить Влада. Тот подскочил с места, стремительно вышел из зала. Прохор расслабил узел галстука, приблизился к Руслане. Та что-то прошептала, глядя на молодого человека. Прохор в ответ снисходительно кивнул. Его роль еще не закончена. Громов и Реми пошли ва-банк. Они посчитали, что именно сейчас Влад допустит ту самую долгожданную ошибку.

И не ошиблись.

Сразу же после собрания Прохор и Руслана направились к выходу из «МиГро». Охрана сопровождала их, следуя по длинным коридорам. Громов на одной из картинок камер наблюдения видел, как телохранители помогают его дочери занять свое место в бронированном автомобиле. А вот Прохора задержал кто-то, громко окликнул, так и не выйдя из помещения. Человек остался вне поля захвата камер.