Сто оттенков ночи - Кристина Майер Страница 25

— Катя ее не переносит. Алмаз даже запретил Игнату приводить к ним в гости Альбину. Макс тоже ее не жалует, — словно не слыша меня, продолжала Саша.

— Кто такие Алмаз и Катя?

— Наши друзья. Я обязательно вас познакомлю. Уверена ты им понравишься. — довольно заулыбалась Саша.

Мне хотелось быть вхожей в круг друзей Воронова, но я понимала, что лучше нам не сближаться.

— Посмотрим, — ответила неопределенно, пока Саша не начала меня переубеждать, спросила: — Где у вас туалет?

— Идем, — поднялась она. Я, забыв о том, что «ранена» резво подскочила и с диким стоном повалилась назад на диван. Придерживая бок рукой, глубоко и часто дышала.

Саша расстроилась. Когда боль немного утихла, она помогла мне подняться и дойти до санузла.

— Я звоню Игнату, — сообщила она мне, как только я вернулась в комнату.

Останавливать ее уже было поздно, поэтому я попросила:

— Включи громкую связь. — не задавая вопросов она нажала в телефоне на значок динамика.

— Саша, что случилось? — встревожено звучал голос Воронова.

— У Евы сильно болит бок, что ей лучше дать?

— Пусть терпит! Кто виноват, что у нее в одном месте шило?! — разозлился Коршун. — Саша, ничего не давай, пока я не приеду!

— Игнат, она нас слышит. — улыбнулась она. Я не чувствовала радости, но и не расстроилась особо.

— Я об этом знаю! — буркнул он и отключился.

— Он за тебя беспокоится, поэтому срывается. Макс такой же!

— Все нормально, — ответила я.

Через сорок минут в дверь квартиры кто-то позвонил. Саша пошла открывать. Не отрываясь от телефона, я продолжала писать ответ Феде. Он достал меня своими сообщениями!

Кто-то уверено приближался к гостиной и, судя по шагам, это явно была не Саша. В дверях стоял Игнат. Я, конечно, заметила, что он зол, но сердце все равно радостно встрепенулось в груди. В руке у него были шприцы и какая-то упаковка лекарств, наверняка обезболивающих. Он бросил все и примчался сюда, чтобы сделать мне укол?!

В этот момент все стало неважно. Неважно, что он мой преподаватель. Неважно, что Тополевы его недолюбливают. Неважно, что в его жизни есть невеста — Альбина! Невеста без кольца…

*** ***

Игнат

Мелкая! Увидел ее и вся злость исчезла. Думал приеду, устрою ей промывку мозгов, а Ева несмотря на сильную боль, которую приходилось терпеть, мне улыбнулась!

— Готовься. Руки помою, обезболю тебя, — строго произнес и направился в ванную комнату.

— Илья Муромец, перестань рычать на девушку, — произнесла негромко Саша, проходя мимо меня.

Ничего не ответил. Бесполезно спорить с девушками, этот урок усвоил еще в детском саду. Мне теперь нужно какое-то время, чтобы успокоиться. Приеду домой, спущу пар в тренажерном зале.

Мелкая не виновата, что не думая бросилась спасать человека. Другая бы на ее месте отбежала в сторону, закрыла бы глаза и визжала на весь институт, а у этой стальные нервы. Ее только в «горячие точки» посылать!

Вернувшись в гостиную, застал такую картину — Ева лежит на животе, штаны чуть-чуть приспущены с одной ягодицы.

— Задницу оголи! Мне тебя в поясницу колоть?

— Я могу и без укола обойтись, — пробурчала она куда-то в кожаную обивку.

— Какая ты терпеливая я уже знаю, не нужно больше демонстраций. — набрав шприц, подошел к девушке. Стянул штаны как надо, смазав спиртовой салфеткой участок кожи, хлопнул ее ладонью по другой ягодице. — Расслабь мышцы, Мелкая, боли тебе на сегодня хватает. Уколю, даже не почувствуешь.

— Ай! — вскрикнула она, скорее от неожиданности, чем от боли.

— Терпи!

— А сказал даже не почувствую! — бубнила недовольно Ева.

— Хочешь, поцелую, чтобы залечить место укола? — засмеялся я, вытаскивая иголку.

— Обойдусь, доктор Воронов! — Мелкая натянула штаны и хотела встать, но резко опустилась назад, не издав при этом ни звука. Я не успел ее остановить! Ева спрятала лицо в сгибе локтя, о том, что ей больно говорило лишь учащенное дыхание.

— Лежи, не пытайся сама встать! — Надев колпачок на иглу, отложил его в сторону. Подошел к дивану, аккуратно перевернув, поднял ее на руки. — Ты прекратишь геройствовать? Или на тебя смирительную рубашку надеть и к кровати привязать, до полного выздоровления?

Мелкая не ответила. Опустившись вместе с ней на диван, поцеловал ее, коснувшись лишь уголка губ. Равнодушным рядом с ней я оставаться не мог, но сегодня весь день запрещал себе даже думать о сексе. А думал я о нем постоянно, представляя партнершей только Еву.

— Отпустило?

— Угу. — положила она голову мне на грудь. — Саша может войти, — тихо проговорила она.

— Ну и что?

— А я сижу у тебя на коленях в неприличной позе.

— Ничего неприличного я не вижу. Поза, как поза, — подшучивал над ней, но говорил спокойно и твердо, чтобы она не поняла.

— Сидеть на коленях своего преподавателя — неприлично.

— Думаешь, мои друзья не догадались, что наши отношения выходят за рамки преподаватель-студентка? — мне было похрену, кто что скажет, хотя уверен, друзья не осудят.

— Между нами нет отношений, — голос Евы изменился, она подняла голову и хотела встать с колен. Вернул ее обратно и осторожно прижал к себе.

— Об этом мы поговорим дома.

— Я вернусь в общежитие, — заявило упрямо. Мелкой пора дать понять, кто тут главный.

— Не вернешься. Завтра вечером съездим, возьмешь вещи.



— Какие вещи? — забывшись, она снова чуть не подпрыгнула. Пришлось сильнее прижать ее к себе.

— Прекрати дергаться! Хочешь, чтобы швы разошлись?! Я не предлагаю тебе переехать ко мне, но несколько дней ты поживешь у меня!

— Я не могу.

— Сможешь! Этот вопрос обсуждению не подлежит. Но ради своего внутреннего комфорта, можешь высказаться по этому поводу.

— Кто дал тебе право тиранить меня вне аудитории?! Я не поеду к тебе!

— Продолжай.

— Что продолжать?

— Высказываться, но помни, это ничего не изменит, — твердо предупредил Мелкую. Мне сегодняшнего стресса хватило. — Пока не сниму швы, даже не произноси слово «общага»!

— А если твоя невеста?.. — совсем тихим голосом начала она.

— Ева, я же сказал, дома обо всем поговорим.

К этому разговору я не подготовился. Мне сегодня было не до принятия решений, поэтому, как поступить с Альбиной, я не знал. Хотя знал, но не мог бросить девушку, а потом со спокойной совестью смотреть в глаза ее больному отцу.