Дочь Генерала. Книга 1 - Марина Кистяева Страница 25

Он нагнул Снегурку сильнее, уже добираясь до сладкой соблазнительной ложбинки на груди.

Её грудь прикрывала вода. Прикрывала слабо, и если бы не приглушенный свет в комнате, он давно бы всё рассмотрел бы ее. Какого цвета ареолы сосков… Какой формы сами соски? Маленькие или чуть вытянутые? В зубах появилась ломота, до такой степени захотелось сжать её соски губами.

Григорий где-то всё же потерял контроль. Он сосредоточился на шее и груди Даши, позабыв про руки. Его палец самопроизвольно отодвинул намокшую ткань трусиков и скользнул за неё.

К слегка припухшим складочкам.

Чтобы сразу по привычке проникнуть внутрь.

Снегурка дернулась в его руках, сильнее царапнула плечи и почти различимо выдохнула:

– Грииишааа…

⁂

Утром Снегурка завтракать не пришла.

Собственно, и самого завтрака тоже не было.

– Григорий Максимович, тосты?

– Давай.

Сам он начал делать фреш. Кофе – потом.

То, что Даша не спустилась – плохо.

Каково?..

Он её вчера отпустил. Хотя хотелось сцапать и утащить к себе в комнату, как неандертальцу. Поставить на четвереньки, намотать волосы на кулак и трахать, пока в яйцах не перестанет звенеть.

Её тихий стон с его именем долго будет звенеть в его ушах.

Этот стон пробрал его до костей. Опрокинул на лопатки. И возникла потребность слышать его снова и снова. Но чтобы Зимин придавливал Снегурку своим весом, жадно и резко вторгаясь в её сладкое узкое тело.

– Даша не вышла завтракать. Может, что с ней случилось?

Вопрос Антона вывел Седого на новые эмоции. Он поставил стакан с соком на стол, аккуратно, медленно и негромко спросил:

– Антон, ты самоубийца?

Парень непонимающе моргнул, подавшись назад, упираясь спиной в спинку стула.

– Григорий Максимович, вы о чем говорите?

– О том. Я тебе, кажется, говорил. Ты не понял.

Бледность проступила даже сквозь загар и легкую небритость.

– Я всё понял, Григорий Максимович. Девочка – ваша. Не претендую. Не смотрю. Не трогаю. Я лишь волнуюсь. За неё, как за человека. Мало ли что.

Вот это «мало ли что» подбросило Гришу на ноги.

Он, глотая ревность и мучаясь уже привычным утренним – да и не только утренний, мать вашу! – стояком и подумать не мог, что со Снегуркой могло что-то случиться. Девочка могла элементарно заболеть! Поднялась температура, например. Да мало ли что!

В доме имелась шикарная аптечка. Как говорится, на все случаи жизни. Причем с такими медикаментами, которые никогда не будут продаваться в розницу.

Григорий в последний момент, скорее инстинктивно, чем осознанно, удержал стул от падения. Кофе неприятно горчил во рту. Ему самому необходимо было подумать про здоровье Даши. То, что она заговорила – прекрасно. Но проблемы со здоровьем не решены. Ранее он хотел ей предложить медикаменты, побоялся вызвать аллергию или кому. Возможно, у Снегурки есть противопоказания.

Он успел выйти из-за стола, когда услышал легкие шаги.

Их услышал и Антон, сразу подобрался, готовый уйти.

В дверном проеме показалась Даша. В его футболке и в лосинах.

Босая. Снова. Да что ж такое!..

Волосы заплетены в две косы, которые она перекинула через плечи на грудь. Истинная Снегурка, как пить дать. Шубки со снежинками да кокошника не хватает.

От той Снегурки, что они привыкли с раннего детства видеть на открытках и по телевидению, а также на утренниках её отличало ещё одно – заплаканные глаза.

Вид слегка припухших глазок с красноватыми следами неприятно поразил Григория.

– Здравствуйте.

Её голосок прозвучал хрипло. Ей по-прежнему было больно говорить. Слова доставляли дискомфорт в горле.

– Привет, Даша, – вкрадчиво ответил он.

– Доброе утро, – вторил ему Антон.

Григорий попутно отметил, что голос водителя прозвучал довольно нейтрально. Вот и славно. Больше Зимин с ним беседовать по поводу Даши не будет. И так довольно много раз предупреждал.

Если Антон и обратил внимание, что она заговорила, не подал виду.

– Проходи, Даш. Что будешь на завтрак?

– Кофе.

– С тостами.

– Нет. Просто… кофе.

Она выглядела ещё робей, чем раньше. Жалась. Вся фигурка выражала некую надломленность.

И эти глазки…

– Я пойду, Григорий Максимович.

– Давай.

Даша прошла в комнату, пропуская Антона. Зимин проследил за водилой. Тот вышел, не посмотрев на Дашу даже мельком. Вот и славно. Каждый должен понимать своё место. Антон ему нравился. Преданный парень, и до «гляделок» на Снегурку у него к нему претензий не было. Ни одной. Хотелось бы думать, что и дальше не будет. При необходимости он с Антоном попрощается без сожалений.

– Как самочувствие, Даша? Горло сильно болит?

– Нет, – она негромко кашлянула.

– При разговоре дискомфорт есть?

Григорий поставил чашку под кофемашину.

– Немного.

Даша опустилась на диван, и сразу подобрала ножки, сверкнув розовыми пальчиками. Где её носки?! Почему она их не носит? Свои что ли выдать…

– Значит, будем разговаривать. Наконец-то, пообщаемся. Надеюсь, Снегурка ты понимаешь, что разговор будет долгим? И продуктивным.

– Продуктивным?

– Да. Я хочу получить ответы на интересующие меня вопросы. Кофе готов. Сахар? Сливки?

– Нет. Ничего…

Она хотела подорваться и ринуться ему навстречу, но Гриша остановил её:

– Я подам.

Снегурка подобралась, выпрямила спину и покраснела.

– Спасибо.

Чашку у него принимала осторожно. Как же, а то вдруг до него дотронется! Пальчиками своими.

Сжав зубы и передав ей чашку, Зимин развернул стоящий неподалеку к ней стул, оседлал его, положив руки на спинку, и требовательно сказал:

– Рассказывай.

Даша не спешила выполнять его распоряжение. Поднесла аккуратно чашку к губам, сложила их трубочкой и чуть ощутимо подула. Григорий сам не понял, что завис, наблюдая за её нехитрыми манипуляциями. По крови снова потекла раскаленная лава неудовлетворенности и жажды заполучить себе эту девочку с колдовскими зелеными глазами.

– Что… рассказывать?

– Почему оказалась на дороге в тот злополучный вечер. Почему шарахаешься от меня, как от прокаженного. Почему глаза заплаканные.