Свободный - Лина Мур Страница 24

Запускаю посудомойку, потирая живот. Желудок болит от голода. Ничего, куплю себе что-нибудь завтра. А сейчас и воду можно. Выпиваю два стакана, чтобы немного утолить голод.

– Меня бесит эта хрень!

Вздрагиваю от крика, раздавшегося прямо над ухом. Бокал чуть ли не падает из моих рук, но я его успеваю подхватить.

– Что? – Непонимающе смотрю на разъярённого Дугласа.

– Эта чёртова хрень слишком громкая. – Он указывает на посудомоечную машину.

– Она работает.

– Она громкая, и точка. Сделай с ней что-нибудь. – Дуглас ударяет кулаком по холодильнику.

– Что я сделаю, если она работает? Когда закончит, тогда затихнет. И она не такая…

– Я сказал, что она охренеть, какая громкая!

– Хорошо, что я должен сделать? Там моется посуда, которую я ещё вчера отобрал для тщательной очистки. Моя предшественница не особо любила чистоту, и на многих тарелках жир. – Складываю руки на груди, ожидая, что он предложит.

– Выключи её. Неужели, нельзя взять, блять, и выключить эту тарахтелку? – Дуглас с силой ударяет по посудомойке, задевая кнопки, с назначением которых я ещё не ознакомился.

Крышка автоматически открывается, посуда чуть ли не вылетает оттуда, вместе с пеной и водой. Успеваю отскочить, а вот Дуглас нет. И, спасибо, Боже, за то, что он стоит весь в этой гадости и обтекает, а я подавляю смех. Так ему и надо.

Его взгляд медленно поднимается на меня.

– О-о-о, нет. Это ты виноват, Дуглас. Ты сломал её, и ты…

– Тряпку в руки и вылижи здесь всё. Тряпку! – Пинает одну из тарелок, и она ударяется о шкафчик. Снова отпрыгиваю, чтобы меня не задело.

– Ты адекватный? Тебе лечиться надо, Бейкер! – возмущённо говорю, но его взгляд приказывает заткнуться.

– Сейчас всё приберу, – бурчу, направляясь в комнату, где стоят все принадлежности.

Хватаю тряпку, швабру, ведро и, бухтя себе под нос о том, что этот человек просто умоляет сдать себя в психушку, возвращаюсь. Дуглас даже с места не сдвинулся за всё это время. Стоит мокрый и в пене.

Собираю под его пристальным взглядом осколки и выбрасываю их в урну. Достаю швабру из ведра…

– Руками, – цедит Дуглас.

– Но там могут быть осколки. Я не хочу пораниться…

– Мне насрать. Руками, я сказал.

Мне уже, вообще, не хочется с ним спорить. Это унизительно и бесчеловечно так издеваться надо мной, но я молчу. Поджав губы, опускаюсь на пол на четвереньки и собираю воду в ведро. Я весь мокрый, и это месть за то, что забыл привезти ему нормальный обед. Хотя для него ни один обед, приготовленный мной, никогда не будет нормальным.

– У меня такое чувство, что ты специально изводишь меня, – тихо говорю, продолжая мыть пол и оттирать его от мыльной пены.

– Имею право. Ты насрал. Ты убираешь.

– Это ты…

– Цыц!

– Но…

– Сказал – заткнуться и продолжать! Услышу хоть звук, и твоим местом для сна станет эта хрень. – Указывая на посудомойку, Дуглас разворачивается и гарцует в свою комнату.

– Задница, – шиплю я.

– Я, блять, всё слышал!

– Вот и хорошо, значит, ничего нового я не сказал. – Показываю язык темноте и слышу грохот двери.

Ненормальный и вечно злой.

Устало домываю полы, ополаскиваю тряпку и заново мою, чтобы утром здесь не было катка. Желудок уже сильнее изводит меня, и я буквально загибаюсь. Я хочу есть, но боюсь. Правда, я не знаю, что ещё выкинет Дуглас. И это может быть намного ужаснее, чем сломанная посудомойка.

Плетусь к себе и падаю на кровать. Спать хочется больше.

Вместо будильника, утром срабатывает датчик дыма. Подскакиваю с кровати и вылетаю в коридор. Там всё в дыму. Откашливаясь и размахивая руками, слышу голос Дугласа, извергающего мат за матом.

– Дуглас! Что происходит? – кричу я.

В эту же секунду меня обдаёт пеной. Она попадает в рот, в глаза, даже в уши. Я отмахиваюсь, теряю равновесие и, поскользнувшись, падаю на пол. Всё тело вспыхивает от боли. Каждая кость словно трескается. Скулю и хнычу, катаясь по полу.

– Ой, это был ты, Тьяго. А я и не заметил.

Стираю с глаз пену и вижу прямо над собой довольно улыбающееся лицо Дугласа.

– Ты… чёрт, больно. Как же больно, Дуглас! Ты специально! Ты что-то спалил? Мы горим? – Пытаюсь встать, но он делает подсечку по моему, и без того, ноющему локтю. Падаю обратно на пол, ударяясь затылком. В голове шумит. Боль в очередной раз пронзает всё тело.

– За что? – вою я.

– Время – начало седьмого, мудак. Из-за тебя я голоден и опаздываю в спортзал. Сегодня только рискни разозлить меня, и я подвешу тебя за зад на крюк вместо груши!

В меня летит что-то тяжёлое, попадая по ноге. Хватаюсь за неё и ору, как бешеный. Больно! Очень больно!

Где-то вдалеке хлопает дверь, а я лежу на полу, весь в пене, среди клубов дыма, и не позволяю себе заплакать. Хотя, признаюсь, очень хочется. Мало того, что у меня неприятная желчь во рту, так ещё и двинуться безумно больно.

За что?