Мой выбор - Галина Чередий Страница 24

Жарко. Просто ужас как. Будто я в парилке задрыхла. И голова раскалывается. Мы с Леркой чего утворили опять? Залились по самые брови, заглушая ее тоску по Диме? Она-то ладно, повод есть, а я чего? За компанию? Я же обычно бдю и не пущаю. И отчего болит все так, особенно в определенных, очень специфических местах? И лежать неудобно. Воняет чем-то. И мокро между… Мама дорогая, Соня!

Я перевернулась со стоном на спину и замерла, пережидая, когда в голове перестанет плескаться острая боль. Только когда она чуть попустила, я начала чувствовать и тянущий дискомфорт в низу живота. И мышцы во всем теле, особенно ниже пояса, ломило, будто я вчера адски перестаралась на каких-нибудь тренажерах.

Ну да, еще как перестаралась. А тренажеры эти сидят в двух шагах у костра, уставившись на меня так, что мне нормально открывать глаза страшно. Так страшно, что еще пока и не стыдно. Сквозь частокол опущенных ресниц я осторожно рассматривала двух здоровых, обнаженных по пояс мужиков, с которыми умудрилась переспать вчера.

Не-е-ет. Какой там умудрилась. Там мудростью и не пахло. Как и сном. Я четко помню, как все началось, а вот как дальше шло – уже весьма смутно, и как и чем закончилось… тут совсем провал. Разум предложил впасть немножечко в истерику и осознать всю бездну жопы, куда встряла, и глубину своего морального моментального падения, но мочевой пузырь послал его на хрен. Прижав обе ладони к вискам, я села, сопровождая это новым стоном, и прохрипела:

– Что было в твоей чертовой фляжке? Что за адское зелье? – Все еще сильно щурясь от яркого солнца, я оглядела поляну и речку рядом, поле, так сказать, сражения, за которое я загрызу себя виной когда-нибудь потом, когда хоть голову отпустит. Или хотя бы опорожнится мой мочевой пузырь.

– Ты взяла у нас деньги, – ответил, как мне кажется, не совсем по теме, но, очевидно, по сути и на упреждение брюнет. Рунт. Волосы – растрепанные кое-как короткие пряди, смуглая, как у все лето жарившегося на солнце южанина, кожа и при этом очень светлые, желто-золотистые радужки глаз. Нос с отчетливой горбинкой и даже с еле заметной кривизной, как будто был ломан бог знает сколько раз и срастался уж как придется. Нахальная ухмылка, словно приросшая к его губам, вон и морщинки у рта явно на это указывают. Широк в плечах, грудная клетка такая, что мне при всем старании не обхватить, высокий. Я… то есть кио Хитоми, роста не карликового, где-то под метр восемьдесят, но он будет почти на голову выше. Но, однако же, чуток помельче весь, чем второй блондинистый персонаж. Рэй. Вот уж где громадина. Смотрю вот теперь, и оторопь берет – как же это я… то есть она, она, конечно, потянула и его-то одного, не говоря уже об обоих. Волосы у Рэя ниже лопаток, русые в серебро, богатые, густые, хоть бери и косы ему плети. Кожа тоже загорелая, но в разы светлее, чем у его друга. Черты… ну, мне почему-то на ум пришло – скандинавские. Глаза ярко-ярко голубые. Это я еще у Дишки заметила. Такой поразительно насыщенный оттенок, будто неестественный даже, вроде нарочно подсвеченной из глубины воды.

– Взяла, – вынуждена была согласиться я, – но собиралась вернуть.

Завернувшись в одеяло, я поднялась, кривясь, на ноги, и Рэй мгновенно вскочил и шагнул ко мне, но Рунт на него… зарычал? Реально, звук, который он издал, именно глухим ворчанием и был. Но не на этом сосредоточилось мое внимание в этот момент.

– У вас тут о необходимости какого-либо предохранения и заболеваниях, передающихся половым путем, не слышали, что ли? – мигом пришла в ярость я, ощутив поток понятно чего на внутренней стороне бедер. Этот гад Рунт так-то поимел, как я понимаю, Рентэ, что прыгала с члена на член в таверне, а потом и меня без всякой защиты! Я, конечно, все понимаю, что по самому оптимистичному сценарию проблема болячек или залета окажется совсем не моей уже проблемой, если у нас с Мартом все выгорит и островные кудесники таки вернут нас как-нибудь домой. А ну как нет, и что тогда?

– О чем? – Рунт тоже уже поднялся на ноги, и перестал ухмыляться, нахмурившись.

– О детях, что случаются от… – я махнула в сторону реки и поджала одну ногу, как цапля, чувствуя что вот-вот лопну. Что опять же настроения не повышало. – Такого незащищенного секса и… дурных болезнях? И, вообще-то, когда подсовываешь кому-либо странное питье, оно же афродизиак, неплохо бы поинтересоваться, нет ли у человека на его компоненты аллергии!

– Чтобы не случались дети, девки, пускающие себе между ног мужиков за звонкие монеты, должны переживать сами и вовремя нужный настой пить! – огрызнулся брюнет. – А об остальном сроду не слыхал. И прежде чем рот на меня разевать, отвечай, чего ты такого сперла у Светил, что за тобой их канияры и в Пустоши не побоялись сгинуть!

– О, ну конечно, чисто кобелиный подход, – рыкнула я на Рунта и пошла к краю поляны, приподняв концы очень тонкого, но необычайно жаркого одеяла, чтобы не волочились по траве. – Когда нечем крыть, то всегда можно начать орать «это не мои проблемы» или нападать в ответ. Мужики везде одинаковы.

– Я на тебя нападал? И куда тебя понесло?

– Мне нужно по нужде! Ой! – Я зыркнула через плечо на Рунта и обнаружила Рэя прямо у себя за плечом. Он нависал надо мной и за малым не прилепился сзади. Я мигом развернулась, испуганная абсолютно хищным выражением его лица. И да, теперь я знаю, что это такое. Хищное выражение, в смысле. Это только в романах сия расхожая характеристика персонажа вроде как добавляла ему брутальности и привлекательности. В реале это плотоядное неотрывное отслеживание немигающим взглядом отдавало жутью. Сразу приходило в голову, что лучше замереть и не моргать, не дышать даже, потому как такое впечатление, что мужик готов броситься на меня и сделать… да понятно, что и уже делал, но как-то это… Жутко, говорю же. Но так как замереть мне было сейчас никак не возможно, или опозорюсь, пришлось сразу переходить к попытке выяснить все и сразу: – Так, минуточку, давайте уточним! То, что случилось вчера между нами, было потому, что я взяла у Дишки ваши деньги, так?

– Да, – Рэй ответил, как камень уронил.

– Не то чтобы для меня случившееся в порядке вещей, и я считаю нормальным то, что вы меня… после того, как я четко сказала, что не хочу и верну вам деньги… – Сонь, ты сейчас еще выступать начни, и тебя запросто бросят как есть в этой кошмарной пустоши! Вспоминаем – мир не твой, законы под себя не перепишешь, тело опять же не твое, так что улыбаемся и машем, то есть выдыхаем и идем дальше. – Короче, хочу уточнить: мы в расчете по этому эпизоду?

– По чему? – теперь рядом с Рэем встал еще и Рунт, и это двойное нависание огромных типов с мрачными физиономиями очень уж давило на психику, скажу я вам. – И ты хотела.

– Я не должна больше с вами спать? И нет, не хотела!

– А с кем еще ты намерена тут спать? – недобро ухмыльнулся брюнет. – Тебе и двоих маловато показалось? Похоже, побратим, напрасно я переживал и останавливал тебя вчера. Ишь, у нас тут ненасытная какая девка выискалась.

Ой, все, не могу я больше вот это все!