О, мой герой - Каролина Дэй Страница 24

Но все мои доводы оказываются лживыми...

До нас все-таки добрались. И нет, это не Витек, и даже не девчонки, которые попросили охранников выбить дверь из петель. Это мужчина. Слишком знакомый мужчина.

Вот черт! Попала я...

— А вот и ты, маленькая стерва!

Пробивающийся из коридора свет скрывает выражение лица, но даже так можно догадаться о том, в каком расположении духа он находится. Хотя бы по широким плечам, которые быстро поднимаются и тут же опускаются. По надоевшему офисному костюму серого цвета, по прическе, которая меня все время бесила. Наверное, хорошо, что я не вижу его лицо.

Потому что тело чувствует его пожирающие глаза, готовые превратить в пепел...

Чертов недобосс! Он все-таки пробрался. И то, что вижу сейчас, гораздо хуже того, что представлялось в моей голове. Я думала, он отстанет, переключится на Алинку или вообще о моем существовании забудет, но никак не станет крушить дверь приватки, чтобы поймать меня!

Все шаблоны разом ломаются. Черт!

— Гоша, оставь нас.

Это что сейчас такое происходит? Что творится с этим мужчиной? Почему его глаза такими черными стали? Почему руки так сильно сжали края скамейки, что костяшки побелели? Почему его голос превратился в лезвие ножа, разрезающее воздух на мелкие частички? А еще аура от него такая исходит, что хочется убежать куда подальше. Исчезнуть.

Нет, вы представьте. На вас смотрит какой-то мужик, готовый вот-вот превратить ваше тело в пепел, говорит строгим голосом, да еще эта энергетика...

Пока я пребываю в шоке, Гоша поднимается вместе со мной, отодвигает мою тушку за талию и покидает приватную комнату с насмешливой улыбкой на губах. Козел! Напоследок он хлопает Мишу по плечу и говорит:

— Удачи, брат.

Так-с... Лучше я тоже пойду отсюда, пока не словила по самое не хочу. Или... или...

— А ты стой!

Ай! Михаил Алексеевич, что вы себе позволяете? Хватит так сильно мою руку сжимать! Больно, между прочим! Даже чересчур больно! Эй!

— Значит, Гоша нравится?

Снова он близко. Снова опускает свое дыхание на мое тело. А оно сейчас обнажено. Похоже на оголенный нерв, судя по тем непростительным мурашкам, бегающим по позвоночнику. Ну-ка не подставляйте меня! Давайте в другой раз!

— Да, нравится, — пытаюсь сохранить уверенность, стоя под этим взглядом в непростительной близости от мужчины. Может, еще раз попытаться свалить? Где там мои спасительные каблуки?

— Врешь.

— С чего ты взял?

— Чувствую.

Ага, а я чувствую, что тебя надо послать куда подальше!

— Слушай, ты можешь чувствовать все что угодно, но мне на тебя плевать!

— Тогда почему ты так часто дышишь?

Что? Это я дышу часто? Так я только что танцевала, между прочим, и нервничаю, когда ты смотришь на меня так... Смотришь, в общем. И сердце стучит как бешеное! Мало ли что ты можешь со мной сделать. Мне страшно! Слышишь? Страшно!

А у тебя какое оправдание? Сам, как бык разъяренный, дышишь! Я тебе не красная тряпка!

— Ты возбуждена, — констатирует он. Ага, а еще я сохну по тебе и ночами не сплю. Или... Ох, черт! — Тебе нравится моя близость.

Что за самовнушение такое? Может, ты действительно имеешь шестое чувство? Иначе как объяснить, что твои слова потихоньку оказываются правдой? Почему я так ярко чувствую контраст между горячим телом и жесткой холодной стеной, к которой ты меня прижал (причем неизвестно когда)? Почему ты возвышаешься надо мной, будто нерушимая скала, а я больше не хочу сопротивляться?

Эй! Боссец! Как там тебя! Мишенька! Мишутка! Слушай, прекрати свои игры. Мне они совсем не нравятся. Да, мы ходили на свидание, поцеловались, но не более. Давай ты перестанешь издеваться надо мной? Виновата, признаю! Надо было все выяснить нормально, а не сбегать с Гошей в приватку и провоцировать ненужные переговоры.

Все, я призналась. А теперь уйди отсюда! Уйди!

Уйди...

— Тебе же нравится то, что происходит между нами, не отрицай, — шепчет, наклонившись к уху.

— Можешь не надеяться! — отвечаю как можно равнодушнее. — Мне не понравится, если не захочу этого.

— Да неужели?

Моего бедра касается что-то теплое. Чуть шершавое. И оно медленно двигается все выше и выше. Внезапно оказывается между ног. Прямо...

На мне, кроме лифчика, только трусики. И они мало будут препятствовать его действам, понятным даже ребенку. Черт возьми! Лида, соберись! Отшей его! Ты же каблуки готовила как раз на такой случай. Чего стоишь как вкопанная, хватая ртом воздух? Давай! Врежь ему!

— Вы, женщины, любите ушами? Еще как любите. Тогда слушай, — он наглым образом отодвигает ткань белья и... Черт, Лида, сделай что-нибудь, а не поддавайся этому напору! А ты, придурок, отойди! Слышишь? Отвали от меня! — Я сейчас коснусь твоих складочек, — вместо того, чтобы выполнить мою немую просьбу, недобосс воплощает в жизнь озвученные слова, — засуну внутрь два пальца, — входит в меня, не прекращая держать зрительный контакт, — и буду трахать тебя до тех пор, пока не кончишь и не попросишь войти в тебя членом. А ты попросишь.

— Ты слишком самоуверен. Ах. . . — невольно вырывается из губ.

Это что еще за хрень? Прекрати! А мне следует держать себя в руках! Не нужно показывать, как на самом деле мне...

О, да!

— Вот так, — протягивает своим низким голосом недобосс. Сексуальным таким. Стой, Лида! Ничего он не сексуальный! Соберись! — Нравится? Хочешь, поласкаю твой сосок? — вторая рука теперь нависает на прикрытой грудью. Только этого не хватало! — Представь, как я вытяну его, сожму в пальцах, а потом поласкаю языком.

— Не хочу!

Ох, мамочки! Что же он делает? Зачем так резко задвигал пальцами внутри меня, да еще и большой подключил, надавливая на клитор? Не надо! Пожалуйста...

— Кончи для меня, красавица.

Не слушаю. Утопаю в этих движениях, в этом кайфе, разливающемся по всему организму. О, черт! Как у него это получается? Смотрит пронзительно в глаза. Гипнотизирует. А я, как та телка из любовных романов, готова поплыть перед ним. О, нет Слабая. Какая же я слабачка.

Но ругать буду только после того, как достигну пика. О, черт! Еще! Хочу еще! Хочу твои губы, твое тело.

— А-ах, — это последнее, что вылетает из уст, когда я содрогаюсь в сокрушительном оргазме. Извиваюсь, поддерживаемая его сильными руками.

— Умничка.

Что? Какая к черту умничка? Ты издеваешься? Решил закрепить свою победу надо мной? Думаешь, если до оргазма довел, то все можно? Не дождешься! Не для тебя ягодка цвела!

Кое-как утаскиваю свое расслабленное тело от этого мужчины, мысленно мечтая оказаться где-нибудь далеко. На том же Марсе. Лучше на Плутоне — там дальше.