Тот самый парень из порно - Ашира Хаан Страница 24

Я…

Я…

Я не знаю… Можно ли назвать это словом «соскучилась».

Я…

Я смотрю на него во все глаза, и телефон обжигает мне пальцы. Но это уже неважно. Все неважно, когда он так близко, так горячо — и только для меня.

Это не ролики на «онлифанс», даже не HD-порно на сайтах для взрослых. Это что-то очень личное. И ему точно нравится, как жадно я смотрю на него. Мужчинам это сложно скрыть.

У него в спальне светло, у меня только тусклый ночник — и отлично. Я не готова показаться ему при ярком свете. Даже если он видел на съемках женщин и постарше меня.

Пусть золотистый теплый свет лампы обнимает мое тело у него на экране, скрадывая недостатки фигуры и неровности кожи. Пусть кажутся потемневшими глаза, и он не видит, насколько они сейчас безумны.

— Лили… — Дэрил ставит телефон на тумбочку у кровати и садится на колени напротив него. Рука его естественным и привычным жестом ложится на возбужденный член.

Я так и не узнала, какого он размера. Плохо гуглила. Интересовалась другим. Мечтала о другом.

Теперь уже неважно.

Мне нравится его член — это главное. Длинный, красивый, с крупной головкой.

Хочется дотронуться до него, и Дэрил, словно угадывая, складывает пальцы в кольцо и проводит снизу вверх ровно так, как сделала бы я. Большой палец медленно обводит головку по краю, и я облизываю губы.

— Да?.. — выдыхаю я, непроизвольно скользя рукой по своей шее. Мне кажется, от этого зрелища воздух застрял в горле, и никак не удается его протолкнуть.

— Ниже, Лили… Я хочу видеть твою руку еще ниже, — мурлычет Дэрил, продолжая поглаживать себя. — Сожми свою грудь.

Это именно то, что я сейчас хочу, но не решаюсь сделать, потому что он смотрит. Смотрит и ждет. Совершенно посторонний мужчина, чужой. Порочный. Бог ты мой, я и не знала, что могу всерьез назвать кого-то порочным, но он именно такой. Кто еще, кроме него? Настолько опытный, что даже прожженные бабники не решаются приписывать себе столько женщин, сколько было у него только на экране. Настолько умелый — я точно знаю, что и как он умеет, я видела это. Он настолько за пределами всего, что можно назвать приличным и нормальным, что нет смысла прикладывать эту школьную линейку к атомному ледоколу.

Дрожь рождается в животе, разбегаясь колючими огненными мурашками по всему телу, и какая-то из этих мурашек, особо прошаренная, пробирается мне в мозг и отключает самоконтроль. Просто дергает маленький рычажок, и дальше все становится совсем просто.

Это просто — делать то, что он говорит.

— Покажи грудь, — говорит он, и я вижу как стискиваются смуглые пальцы на упругом стволе, когда я прижимаю ткань ночнушки к себе сильнее, так что она обрисовывает сосок. Нет, даже не думай, мне не двадцать, чтобы хвастаться своими увядшими голыми прелестями. Но я все еще могу найти такую альтернативу, что на экране будет выглядеть совсем неплохо. Совсем…

Я совру, если скажу, что не пыталась делать эротические фотографии весь этот последний месяц. Делала, но не отправляла. Играла в бесстыдную Лилю. Готовилась? Ждала?

— Задери… край, — рваный выдох между словами подсказывает мне, что Дэрил живой мужчина. И даже если это просто игра в коварного соблазнителя, она заводит его не меньше. — Хочу твои бедра.

Мне приходится тоже пристроить телефон на комоде, чтобы освободить обе руки, которые я кладу себе на талию и медленно скольжу ими вниз, с ноткой удовольствия наблюдая за тем, как вслед за ними спускается и взгляд Дэрила.

Подхватываю подол ночнушки и так же медленно тяну вверх.

Бедра у меня сохранились гораздо лучше груди. Я немного поправилась в последний год, и это пошло на пользу гладкости кожи, по которой скользят мои пальцы. Она упругая, и это видно даже в полутьме, и нежная — как жаль, что он никогда этого не почувствует.

Как бы я хотела, чтобы это были его пальцы….

Мои руки замирают за пару сантиметров до того места, где бедра смыкаются, и на экране там видна лишь глубокая тень.

Зачем дальше?

Что он там не видел?

Но Дэрил не отводит взгляда от экрана, его рука движется, сжимая член, в четком томительном ритме, а голос…

— Сдвинь ноги… — просит он чуть сипло, словно его бархат вытерся от частого использования, — Зажми свою руку между ними.

Я подчиняюсь, и невольно касаюсь своей промежности. Чувствую, знаю, что внутри меня мокро, но совершенно не готова к тому, что мокро уже и снаружи, да так, что пальцы скользят по набухшим складкам, приоткрытым и ждущим…