Страсть Селии - М. Валентайн Страница 23

Колин позволил событиям зайти слишком далеко. Ему не следовало баловать себя этим последним бокалом перно во время, как выразился его кузен, вечерних торжеств. Но что же ему было делать? День за днем и ночь за ночью рогатый Колин был вынужден лицезреть, как его возлюбленную унижают руки и задница представительницы ее собственного пола. Это доставляло немалые мучения, Однако еще больше страдал Колин, видя удовольствие, с которым прежде робкая Селия подносила язык к заднице другой женщины, не говоря уже о сладострастных выходках ее клитора. Никогда прежде он не видел его таким набухшим от вожделения! Тот бесстыдно трепетал внутри надутых губ, которые лезвие сэра Джейсона совершенно избавило от растительности. Даже сжав бедра, молодая женщина, унижение которой стало источником всеобщего удовольствия, не могла скрыть от наблюдателей своего волнения — и это, без сомнения, явилось для сэра Джейсона оправданием для того, чтобы состричь с лобка рыжеватые локоны, ее единственный атрибут скромности. Не могла же Селия стать такой же развращенной, как и негодяй, устраивавший все эти зрелища?

Однако Колин как раз опасался, что его суженая потеряна для него. Если бы им только удалось добраться до Виареджио, их жизнь могла сложиться иначе. Ведь Селия тоже хотела жить нормальной жизнью — похожей на ту, которая у них сложилась на короткое время в Провансе до появления на сцене его кузена. А теперь, когда его заставили делиться изящными отверстиями вместе с другим мужчиной — мужчиной, связанным с ним кровными узами, — Колин обнаружил, что делит их еще и с женщиной, точнее, с несколькими женщинами. Он никогда не мог бы представить, что его кузен придумает план мести, ведущий к окончательному развращению. Выяснилось, сколь наивно вели себя Селия и Колин, пускаясь в бегство; такой мужчина, как сэр Джейсон Хардвик, никогда не смог бы благосклонно отнестись к тому, что считал актом предательства, — особенно если его совершили кровный родственник и женщина, чьи тело и любовь оба делили.

В уме Колина назревал собственный план мести — однако он не станет устраивать из нее публичного спектакля, как это произошло с молодой женщиной, на которой он надеялся жениться… пожалуй, подобный шаг еще не исключался. Даже сейчас удрученный Колин чувствовал пикантный вкус Селии на губах и языке исполнительницы канкана, когда прижался устами к губам Мартины в поцелуе мужского отчаяния. Колин с раздирающей душу болью обнаружит эту отличительную пикантность также на других частях тела танцовщицы.

Мартина встретила своего неожиданного гостя мужского пола весьма предупредительно, когда тот постучал в дверь поздно вечером. Кстати, вечер закончился рядом унижений для тех, кто собрались в салоне на первом этаже. Колин тоже претерпел унижения, особенно когда его удовольствие шумно выплеснулось, на пол у всех на глазах. Никогда ему не забыть восторг подернутых пеленой глаз Селии, когда она поняла, что пена у ее ног принадлежит не только верховодителю, действия которого привели к извержению, но также и безупречному Колину. Великолепный инструмент Колина, не уступавший орудию его кузена, разразился потоком пены, который мог соперничать даже с щедрым извержением его кузена.

Та поспешность, с которой ему открыли дверь, могла навести на мысль, что гостья загородного дома ждала хозяина или, возможно, его наивную пленницу. Мартина с удовольствием приняла бы любого из них или обоих сразу так долго, как им этого захотелось бы, и удовлетворила бы их любым способом. Она обнаружила, какое большое удовольствие доставляет вторжение в ее зад монументального члена сэра Джейсона Хардвика, а также изящных пальцев и языка его спутницы. Пораженная джентльменом, в чей загородный салон ее пригласили давать представления, эта ведущая танцовщица так и не смогла устоять перед прелестной мадемуазелью с таким девственным языком. Пикантная, напоминающая мандарин, задница Мартины лишила девственности многих любительниц орального искусства, и те всегда возвращались за новой порцией наслаждений. Мартина не сомневалась, что ее новый трофей не станет исключением, ибо краснеющая соблазнительница, известная ей лишь по имени Селия, отнюдь не оказалась твердым орешком. Наоборот, язык этой девушки, когда его, отбросив стыдливость, пришлось пустить в ход, показал, что она всего лишь страстная любительница. Разумеется, Мартина поняла, что девичья реакция является следствием нравов этого времени, а не результатом отвращения к самому акту. Ибо язык, который ухаживал за выбритым порогом ее задницы и проникал глубоко внутрь, делал это охотно и не возражал даже тогда, когда был вынужден пройтись по расширенной замечательным пенисом сэра Джейсона тропе. От мысли о том, что придется вернуться домой в Париж, не зная, испытает ли она еще раз подобные наслаждения, глаза танцовщицы наполнились слезами. Если бы только она могла навечно остаться с ними в доме с голубыми ставнями! Она доказала бы, что достойна своего хозяина, несмотря на непристойности, которые тот от нее требовал. Ибо больше всего Мартина восхищалась слабостью сэра Джейсона к женским задам.

Когда Колин прокрался в комнату для гостей, он невольно задался вопросом, чей тайный стук ждала наделенная восхитительной задницей француженка. Вряд ли она ждала его, если судить по недавним проделкам в салоне. А при мысли о том, что Селия могла оказаться в кровати рыжей самки, у Колина вскипела кровь. Разве она не сполна насытилась во время унизительного ночного пира? Он непременно заставит свою непостоянную любовь расплачиваться за удовольствия с бесконечной вереницей женщин, поставляемых его кузеном, даже если ей и не суждено узнать истинную цену расплаты.

Хотя обеспокоенный мужчина у ее двери был не тот, кого она ожидала, исполнительница канкана не расстроилась. Упав на колени в смиреной позе, которую, как она знала, предпочитало большинство мужчин, Мартина обеими руками взяла пенис гостя, ибо ей потребовались пара рук, чтобы обхватить этот внушительный инструмент. Она расстегнула Колину штаны, как только тот переступил через порог. Ибо чего еще мог желать этот месье, находившийся в состоянии эрекции, кроме как отведать ее прелестей? А этих прелестей у нее было немало. Хотя она и предпочитала дарить их хорошеньким представительницам своего пола, Мартина не имела ничего против того, чтобы поиграть с приятным мужчиной, особенно если им оказывался один из Хардвиков. Получив большое наслаждение от мужского достоинства сэра Джейсона, отличавшегося значительной длиной и объемом, она ожидала, что экземпляр его младшего родственника окажется не менее достойным. Разразившись восторженным извержением в тот вечер в салоне, инструмент Колина показался ей многообещающим. Неужели она была причиной столь обильной награды? Несомненно, этот тихий джентльмен не смог остаться равнодушным к подмигиваниям, которые картина адресовала своим зрителям — эти подмигивания продолжались еще долго после того, как язык одной наивной девушки завершил свои анальные странствия и отправился за другими лакомствами.