Ничья - Ольга Романовская Страница 22

Сердце мое сжалось до размеров горошины и стучало так часто, что я перестала различать удары. Съежившись, замерла на краю постели в шикарной спальне. По сравнению с комнатой, которую мы делили с Ноной, она казалась королевскими палатами, а ведь это всего лишь гостиница при Рынке наслаждения! Обитые узорчатыми обоями стены, уютная прохлада, полумрак от тончайших цветных занавесок на окне, полог из алого газа над кроватью, который по желанию можно поднять или опустить. Само ложе необъятно, вся моя семья без труда поместилась бы на нем. Мягкое, со множеством подушек. Пол выложен изразцовой плиткой. Перед кроватью небрежно брошена волчья шкура и повешено огромное зеркало. На другой стене я обнаружила странную конструкцию из разнообразных крючков и деревянных планок. Возле нее на столике лежали два мотка веревки, розги и сундучок, живо напомнивший тот, из храма. Осторожно приоткрыла его и убедилась, он предназначался для удовлетворения извращенных потребностей. Выходит, веревкой… Стало вдвойне страшнее и гаже. С ногами забралась на кровать и принялась ждать. Голая – накинутый на меня халатик сдернули, стоило переступить порог спальни. Ну да, зачем хозяину тратить драгоценное время! Хозяину… Попробовала это слово на язык: острое, с горьким привкусом. Оставалось только гадать, каким окажется советник императора. Я даже имени его не знала! Ничего, кроме того, что отныне он распоряжался моей жизнью, жизнью бывшей любимой дочери, свободного человека, низведенного до положения скота. Сжала кулаки. Фрегия долго не продержится, народный гнев сметет ее с лица мироздания. Только вот ее армии нет равных. Поговаривали, на их стороне фрегийцев воевали мертвые. Якобы они подымались по ночам из могил, приходили в непокорные города и села, уничтожая все живое. Врали, конечно, нельзя образованной девушке верить в такое. Но, так или иначе, императору кто-то помогал, и нес он явно не добро.

Хозяин задерживался, забрезжила робкая надежда, он и вовсе не придет. Могут же найтись у такого важного сановника не менее важные дела? Однако ключ в замке таки повернулся, и на пороге возник зеленоглазый. Инстинктивно отгородилась от него рукой, забилась в самый дальний угол. Мысли крысами с тонущего корабля метались в голове. Мужчина поставил на столик подсвечник – успело стемнеть – и направился ко мне. Я соскочила с кровати, запоздало сообразив, что очутилась в ловушке: позади стена. Влажные – судя по внешнему виду, зеленоглазый недавно искупался – пальцы коснулись подбородка, заставили смотреть на хозяина. Он разглядывал меня с минуту, затем отпустил, но ненадолго. Вскоре ладони мужчины легли на мою грудь. Дернулась и попыталась отбиться. Хозяин легко справился с моим робким протестом и снова овладел добычей.

– Успокойся! – Советник явно наслаждался процессом. – Никто дурного тебе не сделает. Рьянка значит…

Он сжал одну грудь чуть сильнее и, ловко оттянув, растер сосок между пальцев. По телу пробежали мурашки. Я на краткий миг перестала дышать.

– Наврал торговец, жрец тебя не ласкал, – констатировал мужчина. – Зато стану я, рьянка с пружинистой грудкой и упругой попкой. Она ведь упруга?

Он ждал ответа, пришлось кивнуть.

– Давай проверим насколько.

Твердые мужские ладони переместились ниже спины, прижали к мягкой ткани халата. Странно, я не ощутила возбужденной плоти. Нахмурившись, даже забыла о том, что зеленоглазый без тени смущения тискал мою попку. Благодаря Тебо я знала, как все устроено, поэтому искренне удивлялась, зачем советник меня купил, если не хочет. Да и думал он явно о чем-то своем, говорил, смотрел, но словно для порядка. На тот же обман торговца не рассердился. Хотя выпуклые части моего тела его, вроде, заинтересовали. И так положено поступать со всеми наложницами? Однако пора ему перестать, еще синяков наставит. Словно услышав, мужчина отпустил и сел на кровать. Я осталась стоять, где была.

– Давай, может, это мне поможет, – устало протянул зеленоглазый и дернул за пояс халата.

Ткань заскользила по коже, обнажив член. Он пребывал в полнейшем покое, подтвердив мои предположения о странном мужчине, который играл в возбуждение. Но ведь зрителей нет, зачем стараться? Отослал бы меня прочь, если ему сегодня не нужна женщина. Недоумевая, как поступить, рассматривала член со смесью ужаса и любопытства. Для описания мужского достоинства хозяина я бы использовала два слова: соразмерно и аккуратно, но хотелось бы чуточку поменьше.

– Что смотришь? – усмехнулся советник императора и, приподнявшись, сбросил халат на пол. – Не знаешь, как с ним обращаться?

Вспыхнув, отвела глаза и пробормотала:

– Знаю… господин. Только…

Правильно же, мне надлежит называть его господином? Или все-таки хозяином? Ни в храме, ни на рынке никто о таких тонкостях не рассказывал. Да что там, рабыне и имени-то владельца знать не положено, она пыль под его ногами. Этот туда же, сразу ласкай, нет, чтобы представиться!

– Мужчинам во Фрегии часто делают обрезание, – он по-своему понял мою заминку.

Обрезание чего? Разозлившись на хозяина, успела забыть, что говорили о его члене. Ну да, теперь понятно, почему так аккуратно, но разве это не больно? Спрашивать, разумеется, не стала, пересилив себя, опустилась на колени. Хочу, не хочу, пора приступать.

– Заглатывай медленно и не торопись. Мне нужно подумать.

Изумленно подняла голову. То есть пока я его ласкаю, хозяин не о моем теле мечтать собирается?

– Если я вам не нужна, отпустите меня, господин.