Цена зла - Оливия Александер Страница 21

Спайдер

Как только дверь в мою комнату захлопывается, я замираю, прислушиваясь.

Изнутри не доносится ни звука.

Никаких шагов. Никакого бормотания себе под нос, как она всегда делает, когда злится.

Она хоть пошевелилась?

Извращенная надежда, что ее неподвижность из-за меня, горит у меня в горле. Я представляю, как она стоит на коленях, затаив дыхание, и ждет, пока я уйду.

Нет. Она слишком сильна для этого.

Я подношу пальцы к носу и вдыхаю мускусный запах ее киски, который все еще остается там. Мой член становится твердым, как стальной шип.

Похлопывая себя по жилету, где ее трусики выпирают из внутреннего кармана, я улыбаюсь, склонив голову к двери, пока не слышу, как она идет через комнату в ванную.

Хорошая девочка. Если бы она сломалась так легко, если бы она развалилась от того что я трахнул ее голову, я был бы разочарован. Я хочу испытать ее на прочность, по-настоящему сделать своей на всех уровнях. Мне это нужно.

И все же я бы все отдал, чтобы быть проклятой мухой на стене и посмотреть, что она там делает. Примет ли она душ? Попытается ли она смыть пятно, которое я оставил на ее душе?

Я слышу, как в раковине течет вода. Она, наверное, смывает мою сперму из этого маленького ротика. Черт. Я должен был отправить ее в постель, не дав ей этого сделать.

Я должен попросить Рэта поставить камеру в моей комнате. Нет, две. Одну над моей кроватью, чтобы я мог смотреть, что я делаю с ней там, когда захочу, а другую в ванной. Прямо в душе. Рэт знает, как сделать так, чтобы я мог смотреть все на своем телефоне.

На моем лице появляется улыбка.

Когда это я успел стать таким больным ублюдком?

Мой телефон жужжит, и я вытаскиваю его, глядя на экран.

Это тот же самый парень, который написал мне перед тем, как я ушел от нее, Сержант По Вооружению МК Ублюдки Сатаны.

— Я нашел то, что вы ищете. У Рикки. 2 часа.

Хотя меня бесит, что он думает, что может что-то менять и ожидать, что я буду слушаться его, как комнатная собачка, есть более серьезная проблема.

У Рикки мы обычно не встречаемся. Я знаю его не так хорошо, как я знаю Красного Ворона, и это ставит меня в невыгодное положение. Читая текст снова, подозрение заставляет мою кожу покалывать. Учитывая историю взаимоотношений между нашими клубами, я бы не исключил, что кто-то с нашивкой «Ублюдки Сатаны» использует этот обмен в качестве ловушки.

Я засовываю телефон в карман и направляюсь в кабинет президента. Независимо от того, что происходит, встреча с Ганнером означает разговор с моим главнокомандующим.

Кабинет Драгона находится в конце коридора, в стороне от остальной части клуба. Все знают, что сюда нельзя приходить, разве что для встречи с ним.

В офисе я стучу костяшками пальцев в закрытую дверь. — През? Ты здесь?

— Нет. — Доносится голос Драгона.

Умник.

— Мне нужно поговорить, — говорю я ему. Он знает, что я не стал бы давить на него, если бы это не было важно, но никто не приходит к нему без приглашения. Даже его офицеры.

— Входи.

Я толкаю дверь.

Драгон сидит на кожаном диване, придвинутом к стене. Он натягивает на себя темную футболку, но недостаточно быстро, чтобы я не заметил синяки, покрывающие его живот. А еще у него синяк под глазом, который уже становится фиолетовым. Текила опускается на колени у его ног, прижимая к глазу пакет со льдом.

Текила, может, и клубная девчонка, но она была медиком до того, как присоединилась к нам, и она единственный человек, которого он подпускает к себе, когда ему больно.

— Какого хрена случилось? — я закрыл за собой дверь.

— Перестань суетиться, женщина, мне это не нужно. — Он вкладывает ей в руку компресс.

— Это должно быть больно, — мягко говорит она, нежно убирая его темные волосы с глаз. — Тебе нужно снять эту опухоль, детка.

— Есть более забавные способы справиться с болью. — Он откидывается на спинку дивана и похлопывает себя по коленям. — Садись вот сюда, сладкая моя.

Я фыркаю, и когда Драгон поднимает бровь на меня, я прочищаю горло.

Щеки Текилы становятся почти такими же красными, как у моей дикой кошки, когда я говорю о том, что хочу трахнуть ее. Мой член шевелится от неприятного напоминания о воровке, ждущей в моей комнате.