Игрушка дракона - Ольга Коротаева Страница 21

По оголенному животу я скользнул вверх и, ловко расстегнув пуговки, добрался до бюстгальтера. Девчонка откинула голову назад и ахнула:

– Что вы делаете?

– А на что это похоже? – ровным тоном уточнил я и позволил себе короткую усмешку: – Возбуждаю.

Оголив грудь, обхватил пальцами темно-розовый аккуратный сосок. Майри рвано выдохнула и задрожала всем телом.

– Зачем? – ее голос вибрировал.

– Мне нужны подробности, – напомнил я, перекатывая между пальцев твердую горошину.

Едва кожа белела, я прерывал контакт, чтобы девочка не потеряла сознание. Но стоило туману видений в ее глазах рассеяться, снова очерчивал ореолу. То сминал упругое полушарие груди ладонью, мягко массируя, то отпускал, вновь возвращаясь к соску. На каждое движение Майри отзывалась дрожью. Выгибалась всем телом. Трепетала в моих руках. На сопротивление не осталось сил. Слабо откинувшись затылком на подлокотник, девчонка уже не поднимала головы и, распахнув глаза, просто смотрела в потолок. Однако губы… Приоткрытые влажные губы то дрожали, то раскрывались в попытке выхватить воздух, то плотно сжимались.

Такая маленькая, беззащитная, открытая. Уж лучше бы ты была человечкой.

Вот по лицу Майри пробежала судорога, и девушка выгнулась всем телом, отчаянно сжимая колени. Тишину комнаты нарушил тихий стон. Дочь Вирана стыдливо прижала ладони к бедрам, пытаясь скрыть причину своих действий.

Зря старалась! Яркий аромат пика ее наслаждения уже коснулся моего обоняния, вызывая дикую вспышку желания. Слишком манящая, слишком сладкая… Я с трудом подавил намерение смести все со стола и, разложив на нем девушку, овладеть ею прямо здесь.

Аури.

Отдернул руку, прерывая контакт с кожей девчонки, и надавил пальцами на свои виски, с трудом возвращая контроль над собственным телом. В штанах стало тесно. На языке появился привкус терпкой сладости от нестерпимо дразнящего запаха женского удовольствия, из-за которого в лопатках начало зудеть от крыльев.

Прошла минута, прежде чем мне удалось справиться с собой. Дочь Вирана уже успела опомниться и в очередной раз попыталась подняться с моих колен. Движения ее крепкого зада на стоящем колом члене едва вновь не пробудили моего зверя. Я рыкнул сквозь стиснутые зубы:

– Лежи смирно, если не хочешь продолжения!

– Не хочу, – сдавленно выдавила девочка и замерла.

Я сдержал усмешку. Как же! Твой запах говорит сам за себя. Да ты вся течешь! Густой, в меру сладкий, тягучий и с легкой горчинкой притягательный запах, который я в первый день принял за аромат горького шоколада.

– Мне нужны подробности, – дал я ей последний третий шанс, после которого, если девчонка не одумается, уже не стану себя сдерживать.

О, как мне хотелось, чтобы она снова дерзко отказалась отвечать! Я жаждал рывком поднять ее и, положив грудью на стол, одним движением ворваться в узкое лоно…

– В видении… – будто ощутив, что оказалась на краю пропасти, пролепетала она, – вы складывали вещи в чемодан, собирались уехать куда-то на неделю. А потом поцеловали… меня, – последнее слово я едва расслышал.

– Это была не ты, – резко пояснил. – Это ее воспоминания, хранимые в моей магии.

Борясь с мощнейшим вожделением, я вновь прижал пальцы к вискам.

Слишком сильно воздействовал на меня запах девчонки. Пронизывал, околдовывал, лишал контроля… Если с ароматом крови еще как-то можно бороться, то с возбуждением – невыносимо. Майри снова попыталась подняться. Я в очередной раз судорожно вдохнул и теснее прижал девчонку к себе, не позволяя шевелиться.

– Сиди смирно. Разве не чувствуешь, что я на грани?

Девочка приподняла голову и посмотрела на меня с испугом и непониманием. Неудивительно, что она в недоумении. Я ласкал ее тело, довел до пика и теперь не отпускал… Майри явно не знала, чего от меня ожидать. Но я и не собирался оправдываться. Мне было необходимо проверить, что передо мной не деформированная человечка, а аури с самыми яркими и восхитительными запахами, которые сильным дурманом действовали на любого дракона. И я своего добился.

– Чувствую, – неожиданно кивнула она и вновь посмотрела так дерзко, что впору за такое наказать, – что вы возбудились от никчемной ничего не стоящей человечки!

* * *

Переходы девчонки от испуга до наглости, а затем к покорности и обратно в обычной ситуации насторожили бы. Да только сейчас ее нельзя назвать обычной. Майри полулежала на моих коленях и, глубоко дыша, дразнила оголенной грудью с дерзко торчащими сосками. Так и тянуло наклониться, впиться зубами в один из них и прикусить легонько, но достаточно чувствительно, чтобы она вскрикнула. А потом застонала от нарастающего удовольствия и снова облизала свои пухлые губы.

Аури… И что мне с тобой делать, девочка?

– Какое наказание выбираешь?

– Что? – подобралась она, будто только вспомнила о своей полунаготе и, намереваясь прикрыться, стянула на груди полы блузки.

– Как я уже говорил, в старину тебя высекли бы, – приподнял я бровь. – Тем более, что к тому первому оскорблению ты добавила еще одну вольность.

– А вам не кажется, что минуту назад вы сами нагло распускали руки? – в ее глазах снова мелькнула забавляющая меня злость. – Отпустите. Немедленно!

Дочь Вирана сделала еще пару попыток вырваться, но вновь была остановлена моим непродолжительным прикосновением к ее животу. Доведет ведь. Неужели не понимает, что выдержки может не хватить? Зачем так соблазнительно ерзать? Налитый кровью член и так уже пульсировал болью, отдающей в голову звоном.

– Отпущу, когда посчитаю нужным, – сложно бороться с охрипшим голосом, но мне удалось справиться. – Если еще не успела понять, то с меня лучше ничего не требовать. Предупреждаю на будущее один раз: если что-то хочешь, то проси и предлагай. Уяснила?

– Д-да.

А подавить желание… Небеса, дайте сил не уложить аури на этом столе или на диване у окна и не отодрать, как сама того заслуживала. Быстро, жестоко, заботясь только о себе и полностью отдаваясь звериным инстинктам. Вырвать крик. Испить с этих мягких губ стоны и мольбу. Интересно, что она будет просить? Остановиться или иметь ее глубже, сильнее?

Нет, это невыносимо. Медленная пытка над аури обернулась против меня. Лучше это прекратить. Не время и не место. Пусть встанет, займет кресло напротив, смиренно опустит голову, будет сидеть с ровной спиной и источающим всем ее естеством нежеланием подчиняться. Но сперва надо отпустить. Разомкнуть пальцы, сжимающие ее локоть. Позволить отстраниться от своей груди и подняться с моих ног. Противоестественно как-то.

Разве ценную находку кто-нибудь выпускает из рук?

– Я не понимаю, – тихо выдохнула Майри и, словно собрав всю волю в кулак, посмотрела просительно: – Зачем? Ответьте, пожалуйста, на этот простой вопрос.